Дмитрий Хоменко - Единственный принцип - 1

— Об Анабель, — ответил волун, хотя не прочь был услышать и историю Лалин. Но Лалин осталась в долине, а встреча с Анабель ждала его впереди.

— Даже не знаю, с чего лучше начать, — начал свой рассказ Вэлэвин. — Она принадлежит к новым людям, которых становиться все больше на Земле. Они существовали и раньше, но в значительно меньшем количестве. В прежние времена они появлялись достаточно редко, но почти всегда оставляли заметный след в истории человечества. Можно даже сказать, что именно они и двигали человечество вперед. Каждый из них был по–своему неординарной личностью. Это были врачи, художники, изобретатели, музыканты, гораздо реже — полководцы и правители. Главное, что их объединяло — это отличие от остальных людей. Отличие в мышлении и способе жизни, но главное — в отношении к самой жизни. Они ценили не те блага, которые можно было получить в земной жизни, а саму жизнь, каждый прожитый день. Они, в отличие от других, не боялись смерти. И не потому что были такими уж бесстрашными, а потому что у них не было на это времени. Их любили и ненавидели, боготворили и объявляли еретиками, за них готовы были отдать свою жизнь и их же чаще других предавали. Но никогда они не оставляли к себе кого бы то ни было равнодушным. И всегда они находились в положении изгоев, даже если им удавалось занять подобающее им место в человеческом обществе.

— Но как такое может быть, — перебил его Грулэм. — Как может быть изгоем полководец или правитель, которым подчиняется огромное количество людей? Как может быть изгоем тот, чья работа по достоинству оценивается остальными? Если они были художниками, музыкантами, писателями, то разве остальные не восхищались их творчеством?

— Увы, — грустно заметил его собеседник, — но они лишь могли предложить то, что было нужно другим людям, и то, на что те сами не были способны. И это относиться не только к тому, что они создали, но и к тому, как они жили. Человечество всегда лишь использовало их, и использовало по своему усмотрению.

— Но в чем же тогда состоит их тайна?

— В самодостаточности, — коротко ответил Вэлэвин.

Волун посмотрел на него с неприкрытым недоверием.

— Разве может обладать самодостаточностью тот, кто обладает чувствами?

— Ты прав, — заметил Вэлэвин, — но не совсем. Я уже говорил тебе, хотя и по другому поводу, что иногда сам путь не менее важен, чем конечная цель.

— Ты хочешь сказать, что в самом стремлении к самодостаточности и состоит разгадка? — уточнил волун.

Его спутник ничего не ответил, предоставив ему возможность самостоятельно решить для себя этот вопрос. Грулэм через некоторое время решил все–таки вернуться к началу рассказа.

— Если Анабель одна из новых людей и ей суждено пройти тот же путь, то зачем ей нужна моя помощь?

— Ты многому успел научиться. В твоих вопросах можно найти и какую–то часть ответа. — При этих словах Вэлэвин уже не в первый раз одобрительно посмотрел на волуна. — Действительно, ее случай особый. Я уже говорил, что сейчас новых людей несравнимо больше, чем в прошлые времена. Но даже среди них Анабель занимает особое место. Может быть, поэтому именно ей и предстоит выполнить эту миссию.

— И что же в ней такого особенного?

— Она видит арлемов. Но главное, она может им дать то, в чем они нуждаются.

— Арлемы? — переспросил волун, с удивлением посмотрев на своего спутника.

— Это невидимые для людей существа, живущие рядом с ними и питающиеся их энергией. Саты когда–то были одними из них, — объяснил тот.

Но, похоже, такого объяснения волуну было явно недостаточно. Заметив это, Вэлэвин поспешил его успокоить.

— Они невидимы для людей, но не для тебя. Так что очень скоро ты сам сможешь с ними пообщаться и составить собственное мнение о них.

Грулэм решил удовлетвориться таким ответом и задал еще только один вопрос, но уже совершенно на другую тему.

— Но все же, почему именно я, а не кто–то из людей. Это ведь их мир. Неужели им не проще было бы помочь Анабель?

Вэлэвин даже остановил свою лошадь и развернулся так, чтобы видеть глаза волуна. За его спиной зашевелился разбуженный Моро.

— Почему ты направился в горы, после того, как выбрался из Холма Смерти? Почему не выбрал путь покоренного и не вернулся в общество других крэторнов? Жил бы как все остальные и не мучался бы подобными вопросами.

— У меня не было особого выбора. Я мог или остаться воином, или стать покоренным. Но я родился воином и хотел им и умереть.