Дмитрий Хоменко - Единственный принцип - 2

— «Эти люди» или епископ Бруно?

— Мы говорим об одном и том же.

— Кто они такие? — раздраженно спросил король, устав от недосказанности.

— Они называют себя тайным орденом Ормуса, хотя слово «тайный» здесь не совсем уместно. Многие знатные и влиятельные личности если не состоят в его рядах, то уж наслышаны о нем наверняка. Ничто значимое в этом мире не происходит без негласного участия ордена. Его власти могут позавидовать многие монархи, потому что зиждется она не на силе и даже не на вере, а на знаниях. Что это за знания — действительно тайна за семью печатями. Только немногие избранные, чьи имена также сокрыты тайной, имеют к ним доступ.

— А епископ Хеба? — поинтересовался король, заинтригованный рассказом своего наставника.

— Не думаю, — уверенно ответил тот. — Бруно состоит в ордене, но к истокам его власти вряд ли допущен. Скорее всего, он просто удачно использует влияние ордена в своих собственных целях. Хотя, конечно, я вполне допускаю, что он не зря так ухватился за эту ведьму. Может быть с ее помощью он надеется занять более достойное место среди последователей Ормуса. В церковной иерархии место епископа, похоже, его полностью устраивает.

— Мне нужно подумать обо всем этом, — подвел итог беседе Фердинанд и, когда Борг поднялся со своего места, добавил. — Мне нужно поговорить с Флодином. Распорядись, чтобы его немедля доставили ко мне из лесного замка.

В ожидании прибытия волуна король тщательно взвешивал все возможные последствия своего согласия или несогласия. С одной стороны он был заинтригован участием столь могущественного сообщества и открывающимися перспективами, с другой — мысль о нарушении договоренностей с Вильштоком вызывала у него неприятные ощущения. При чем эти ощущения в равной степени были вызваны и угрызениями совести, и нежеланием нарваться на открытый конфликт с таким серьезным противником, как Вильшток, в котором, к тому же, и правда будет полностью на его стороне. Беседа с Флодином, по мнению Фердинанда, должна была решить исход дела. В конце концов, именно волун указал ему на Вильштока

Все было решено в тот момент, когда посланные за Флодином слуги вернулись ни с чем и доложили о таинственном исчезновении чужеземцев. При этом приставленная к волунам охрана клялась, что те не могли проскользнуть мимо нее незамеченными. Фердинанд так и не смог впоследствии объяснить, почему эта новость вызвала в нем раздражение, но именно она стала той каплей, которая решила исход его сомнений.

Если бы Генрих Вильшток, отправляясь в Поморье, оставил Визара защищать его замок, тот посчитал бы это открытым проявлением недоверия к нему. Но Генрих оставил Отто присматривать за Скулдой, тем самым дав понять, что нет человека, которому бы он доверял больше. Казалось бы, что может быть лучшим доказательством мужской дружбы? Вот только Генрих не учел одно немаловажное обстоятельство, — Отто, пожалуй, был единственным среди его друзей, кто действительно мог по достоинству оценить Скулду.

«Я вполне допускаю, что именно бог посылает на землю дождь, но это дело он почему–то доверяет суровым грозовым тучам, а не беззаботным белым облакам», — так Визар обычно объяснял свое неуемное стремление найти всему логическое объяснение. Поэтому не было ничего удивительного в том, что, страдая от безделья, он проводил много времени в обществе молодой женщины и пытался как можно лучше узнать ее. В результате исследований Отто незаметно для самого себя превратился в непредвзятого зрителя, получившего редкую возможность оценить изысканное произведение искусства и при этом прекрасно осознающего, что этот шедевр никогда не будет ему принадлежать. Но даже такое положение дел он умудрялся истолковывать в свою пользу, убеждая себя, что сам обладатель лишен возможности трезво оценить принадлежащее ему сокровище. Закончилось все вполне предсказуемо, — навязчивая мысль стала преследовать Отто Визара, мысль о том, что Скулда никогда не будет принадлежать ему.

Молодая женщина воспринималась Визаром как само совершенство. Если бы бог доверил Отто сотворить женщину, то он создал бы ее именно такой, какой была Скулда. Он мог бы долго рассуждать о ее достоинствах, но одно из них было действительно неоспоримым, — в ней не было ничего лишнего. Все, что бы она ни делала или ни говорила, выглядело естественным и обоснованным. Иногда Отто, будучи мужчиной, был не в силах уловить ход ее мыслей, но каждый раз был вынужден соглашаться с их следствием.