Лев Вершинин - Сельва умеет ждать

Гул в висках прошел. Мыслилось легко и свободно.

Эдвард Юсифович прав. Главное богатство Федерации — молодежь. О ней и следует думать в первую очередь. Если же на Валькирии не могут должным образом наладить розыск, значит, следует послать настоящих профессионалов.

Что же касается Компании…

Имаму уже не до политики. Пусть думает, как без большой драки вернуть хотя бы часть того, что урвали под шумок господа Смирновы, и пусть радуется, что легко отделался, поскольку вообще-то вор должен сидеть в тюрьме.

А Президенту необходимо всего лишь жить. И всё.

— Диктатуры Коршанского нет и не будет, — пухлые стариковские пальцы погладили шелковистую спинку, и по шерстке пробежала искра. — А другой диктатуры, Иннокентий, мы не допустим. И Димку я им не отдам.

Котенок согласно заурчал.

повествующая о прелюбопытных делах, случившихся незадолго до событий, описанных в главе первой, а самое главное — от начала до конца происходивших на планете Валькирия с первых чисел мая по последние числа июня 2383 года по Общегалактическому стандарту.

Дгохойемаро. День примирения.

(Любезный читатель! Все тайны и недомолвки, имеющиеся в этой интересной главе, легко объясняются, стоит лишь освежить в памяти содержание романа «Сельва не любит чужих», который, однако, следовало купить еще год назад, ибо книги Л. Р. Вершинина на прилавках не залеживаются. (Доброжелатель.).

Черная бумиановая перекладина слегка прогнулась, но выдержала.

Веревки натянулись. В полной тишине мерзко хрустнули шейные позвонки. Три тела, миг-другой подергавшись, обвисли, почти касаясь пальцами ног земли.

— Так наказаны уважаемый Мбамбанго, староста селения Грири, и уважаемый О-Ктити, староста селения Кимполо, подстрекавшие сородичей к бунту и убийству воинов Сияющей Нгандвани. Да будет легок ваш путь по Темной Тропе, почтенные старцы! Так наказан Мту Оклулу, полусотник войска Сияющей Нгандвани, превысивший свои полномочия при сборе десятины риса в селениях Грири и Кимполо, что привело к бунту и к гибели пятерых храбрых воинов нгандва, а также одиннадцати благородных людей дгаа, в том числе уважаемых старост, ныне висящих тут. Да будет легок твой путь по Темной Тропе, отважный индуна.

Глашатай прижал пятерню к солнечному сплетению, слегка поклонился в сторону повешенных и продолжил несколько громче:

— Вновь и опять напоминает вам, уважаемые дгаам-вамби, изицве Ситту Тиинка, Правая Рука Подпирающего Высь: вы не рабы, но союзники Сияющей Нгандвани! Никто из воинов нгандва не вправе обижать вас, пугать ваших женщин, грабить ваши хижины и забирать риса больше, нежели приказал справедливый изицве. Буде же случится такое — несите обиды свои к Высокому Порогу; каждая жалоба будет рассмотрена, и виновные разделят судьбу отважного Мту Оклулу. Но, — голос вещателя посуровел, — именем Тха-Онгуа, сотворившего людей нгандва и людей дгаа, заклинаю: претерпев обиду, будьте сдержанны и, воздержавшись от быстрых решений, избегайте самоуправства, ибо самочинный суд равнозначен бунту, а всякого мятежника постигнет участь уважаемых Мбамбанго и О-Ктити!

Глашатай скользнул взглядом по лицам старейшин, восседающих на резных табуретах, установленных против виселицы.

— Великий изицве скорбит, но закон есть закон, и била закона в его неуклонности. Останки почтенных мвамби будут отправлены для погребения в родные поселки. Вас же, уважаемые друзья и союзники, великий изицве приглашает на вечернее пиршество в знак мира и взаимопонимания между отважными людьми нгандва и благородными горцами дгаа!

Низкий поклон завершил речь.

Поднявшись с табуретов, старейшины направились к мьюнд'донгу, где, судя по нежному дымку, вьющемуся над крышей, все уже было готово для краткого отдыха. Они шли медленно и степенно, не переговариваясь и даже не переглядываясь. Понимая друг друга без слов, мвамби молчали о том, что Большой Чужак справедлив. И хоть мало радости гордым людям гор оказаться под властью пришельцев, но, не сумев сопротивляться, следует признать: беда могла оказаться горшей…

Смысл увиденного понятен.

Равнинный воитель не просто назвал побежденных друзьями, но и подтвердил слова делом. Его широколицые воины помогли отстроить ими же сожженное Дга-хойемаро, а сами, как подобает, обустроились в шалашах за пределами поселка. Они почтительны с женщинами дгаа и уважительны со стариками, а детишкам нет-нет, да и перепадает от них ломтик-другой равнинного лакомства анго. Они не входят в хижины дгаа, не посягают на имущество, а десятинная дань, установленная Большим Чужаком, вполне терпима. Что же касается бедных Мбамбанго и О-Ктити, да улыбнется им Тха-Онгуа, то им, говоря откровенно, просто не повезло: в их селениях были убиты воины-пришельцы. Разве не бунтовали жители Мампуку, разве не выгнали отряд чужаков из Гамаплу? Бунтовали. И выгоняли. Но там не пролилась кровь равнинных, и старосты М'Аппиа и Самури отделались лишением бус власти. К тому же, наказав мвамби. Большой Чужак не стал карать их сородичей ни резней, ни пожаром. А ведь великий Дъям-бъ'я г'ге Нхузи, герой, объединивший горных дгаа, убивал в непокорных поселках каждого пятого, и еще не все старики, помнящие это, ушли на Темную Тропу. Хотя, конечно, Дъямбъ'я г'ге Нхузи не был чужаком…