Дмитрий Светлов - Снайпер разведотряда. Наш человек в ГРУ

Девушка по имени Фаня оказалась преамбулой неприятностей. На стоянке его поджидал боевой «Мессершмитт» с инструктором и командой обслуживания из немцев. Тут Олег испугался до дрожи в коленках. Готовя внука к летному училищу, дед подробно рассказал о достоинствах и недостатках немецких самолетов. При этом «Мессершмитт» охарактеризовал как кирпич с крыльями.

Самолет мог маневрировать на скоростях от двухсот пятидесяти до пятисот километров в час. Это значит, что на взлете и посадке он неуправляем. О боевой атаке Олег не думал, с двадцатичасовым налетом на «У-2» данная тема не актуальна. Как прикажете взлетать и садиться, если «Мессер» отзывается только на руль высоты? При этом пилот должен приложить значительное физическое усилие.

Дед отсылал внука в летное училище в надежде, что ко времени окончания учебы начнется серийный выпуск истребителей «Як-15». Если вспомнить «Фоккера», Олегу еще повезло, тот неустойчив в полете, что требует от пилота постоянного внимания. Выдохнув, он подошел к самолету.

– Товарищ командир, инструкторская группа готова к началу занятий, – доложил немец с нашивкой «Люфтваффе» на рукаве.

– Давайте без официоза, я курсант и должен докладывать вам независимо от чинов.

При знакомстве с техниками, мотористами и механиками немцы несколько раз обмолвились, что они коммунисты и перебежали в первые дни войны. Здесь, недалеко от Саратова, действуют курсы усовершенствования летного состава, где они проводят с советскими летчиками учебные бои.

– Я должен обучить вас в кратчайшее время, садитесь в самолет, и начнем знакомиться с расположением приборов и органов управления, – прервал разговоры инструктор.

На изучение матчасти ушло полных три дня. Когда Олег без запинки назвал все детали самолета, на голову надели мешок и заставили показать приборы управления. Первый ряд: альтиметр, горизонт и спидометр. Ниже тахометр, компас и температура воды. Слева ручка управления двигателем, справа радиостанция, проще только на «Запорожце». На зачете по теории управления в полете немцы досконально выясняли его знания, затем единогласно подписали допуск к полетам. Вот тут Олег восстал и потребовал дополнительных практических занятий.

– Разумная осмотрительность, – не стал спорить инструктор, – начнем с рулежки по полю.

До вечера Олег гонял по аэродрому вдоль и поперек, на другой день начались разгоны с подлетом на несколько метров. Случилось то, что и должно было случиться. Увлекшись, Олег прозевал границу летного поля, вынужденно потянул ручку на себя и оказался в небе. Сердце испуганно екнуло, но «Мессер» легко набирал высоту без вмешательства пилота. Убрав закрылки, Олег включил радиостанцию:

– Прошу разрешения сделать круг с заходом на посадку.

– Разрешаю, – сухо ответил инструктор.

Выполнив школьную коробочку, Олег перекрестился и пошел на посадку. Как и при взлете, самолет самостоятельно держал направление, пилоту оставалось лишь контролировать скорость и высоту. Тем не менее самое страшное впереди, у «Мессершмитта» малое расстояние между передними шасси. Любой крен закончится подломом крыла и катастрофой с больницей, посадочная скорость за полторы сотни километров в час.

– Прозевал конец аэродрома? – с сочувствием спросил инструктор.

– Прозевал, – повинился Олег и, словно оправдываясь, добавил: – Он сам взлетает и садится.

– На десерт у нас будет «Фоккевульф», вот там попотеешь.

Попотеть пришлось раньше, немецкая тактика боя заключалась в барражировании на большой высоте и ударе с пикирования. Разгоняясь, самолет начинал гудеть, затем появлялась вибрация, а гул переходил в оглушающий вой, что говорило о выходе на максимальную скорость. Для выхода из пике приходилось упираться ногами и двумя руками тянуть кочергу на себя. Самолет медленно поднимал нос, а горизонтальный полет начинался с полуторакилометровым проседанием.

В начале войны юркие «ишачки» успевали развернуться навстречу и шли в лобовую. «Яки» с «Лаггами» предпочитали вираж с заходом сзади к неуправляемому «Мессеру». В сорок третьем на фронт прибыл будущий трижды герой Иван Кожедуб и предложил более успешную тактику. Превосходство в маневрировании позволяло зайти сбоку и ударить по всей площади самолета. Кстати, для поворота на девяносто градусов «Мессершмитту» требовалось полминуты с километровым радиусом.

Два месяца ежедневных полетов позволили научиться управлять самолетом, освоить немецкий язык и коряво говорить на английском. Стефани оказалась садисткой и даже в постели «не понимала» русскую речь. Но вот приехал мотоциклист и вручил билеты в Москву. Немцы тепло попрощались и деликатно пожелали удачи. Ежику понятно, что парень учился не для боевой работы в рядах Люфтваффе.