Антон Демченко - Гранд

Второй рассказ занял куда меньше времени, а когда я закончил повествование, Скуратов посмотрел на меня долгим, совершенно пустым взглядом и вздохнул.

— И ты винишь во всем Бельских? — Поинтересовался он.

— Честно говоря, если бы не запись переговоров майора «Северной Звезды», я, наверное, в первую очередь заподозрил бы Громова-старшего. — Помедлив, ответил я. — И только во вторую, ваш клуб.

— Вот как? — А вот сейчас его бесстрастность дала трещину, и Эфир плеснул удивлением. — И почему же?

— Ну, ему было проще всего организовать давление на меня. Покойному Громову достаточно было один раз посетовать на свою ошибку в оценке способностей внука, при разговоре с директором и чуть намекнуть ему о желательности отчисления такого слабого и необязательного ученика, бросающего тень на славное имя гимназии. Тогда как тем же Бельским пришлось бы искать о-очень веские аргументы, чтобы директор решился на конфликт с Громовыми, отчисляя протеже их рода. Да и в случае с моей недвижимостью, история похожа. Документально там все было законно, так что могло заставить жадного чинушу «отыграть назад»? Только полная уверенность, что этот финт ушами останется безнаказанным. Стал бы муниципальный чиновник лезть в игры боярских родов, в попытке урвать свой кусок, и гарантированно навлекать на себя гнев Громовых, которые, как он был уверен, стоят за моей спиной?

— Хм, он тоже мог действовать под давлением… — Протянул Скуратов-Бельский.

— Мог… но, в этом случае, как мне кажется, советник Коржин не преминул бы поставить в известность Громовых, просто, чтобы обезопасить себя от их гнева. А Федор Георгиевич непременно поделился бы этой информацией со мной, чтобы не нарушить наш «договор о невмешательстве».

— Что за договор? — Удивился старик. Есть, я-таки его пробил!

— А это один из аргументов в пользу невиновности Громова-старшего. — Развел я руками. Дед заерзал на месте. Ну-ну, вот теперь поговорим серьезно… и Эфир мне в помощь!

Я могу как угодно относиться к деду, и если честно добротой к нему совсем не дышу, но не признать, что он умен, не могу. Точнее, очень умен. Мои ощущения, подкрепленные результатами допроса майора «Северной Звезды», этот старик прокачал, что называется, на раз-два. И я даже не буду говорить, что вот, мол, будь у меня такое же понимание подводных течений здешнего высшего общества, да знание политических раскладов, да его жизненный опыт, я бы тоже так смог. Фигу. Я боевик и неплохой инструктор, кое-кто зовет меня даже учителем, а Скуратов-Бельский… Хм, пусть генетики говорят что угодно, но если представители одного рода на протяжении столетий занимаются каким-то делом, пусть даже таким «широкопрофильным», как охрана государства, то рано или поздно, их умения выйдут на другой качественный уровень. Иными словами, способности к анализу и просчету вероятностей у Никиты Силыча, это что-то с чем-то, а уж подкрепленные интуицией и сверхчувственным восприятием Эфира… это не человек, а суперкомпьютер какой-то, причем линейной логикой там и не пахнет.

Деду хватило моего рассказа, чтобы сложить два и два. Уж не знаю, какую роль в проведенном им анализе сыграла его собственная информированность, но результат был… удручающим. Для меня.

— Кирилл, — Встрепенувшись и открыв глаза, старик прервал таймаут взятый им на полчаса, сразу после того, как я закончил свой рассказ и, смерив меня долгим изучающим взглядом, заявил, — я попрошу тебя выполнить одну мою просьбу, точнее задать кое-кому один вопрос, и если ответ будет положительным, то… с меня настоящее имя твоего «злого гения». Идет?

— Считаете, это не Бельские? — Нахмурился я.

— Вопрос, Кирилл. Потом будет мой ответ. — Покачал головой Скуратов-Бельский. Я пожал плечами.

— Хорошо. Какой вопрос и кому я должен его задать?

— Нынешнему главе рода Громовых. — Старик на миг притормозил, но тут же мотнув головой, словно избавляясь от какой-то назойливой мысли, продолжил, — не уверен, что он прямо ответит на этот вопрос, но попробуй узнать причину отстранения Георгия Дмитриевича от главенства в роду. И если ответ будет связан с душевной болезнью, то я раскрою тебе цепочку своих умозаключений и назову имя твоего недоброжелателя. Но предупреждаю, доказательств у меня нет, есть только сами умозаключения. Если же нет, то мы забудем об этом разговоре. Добро?