Юрий Брайдер - Дисбат

Наручники понадобились Синякову для того, чтобы стучать по радиатору центрального отопления. Других предметов, способных заменить собой бубен и колотушку, в здешних камерах не имелось.

Как только свет электрической лампочки потускнел от дыма шаманского зелья, а все этажи следственного изолятора всполошились от лязга, распространявшегося по трубам отопления. Синяков обратился к владыкам верхнего и нижнего миров.

Как всегда, он молил их о помощи и покровительстве. Как заведено, он отдавал свою душу на их милость. Как обычно, он просился в самое дальнее из доступных человеку странствий. Вот только прежний маршрут больше не устраивал его. Ему хотелось не в бездны преисподней, а в заоблачные выси…

Конечно, Синяков не представлял себя небожителем, но еще меньше он представлял себя сейчас обитателем срединного мира, в котором не осталось ничего, что было бы дорого его сердцу.

Он не сомневался, что могучие духи внимут его мольбам. Сомнительна была сама идея этого путешествия. Ведь что тут ни говори, а душа Синякова мало походила на воздушный шарик. Камни многих грехов и свинец неправедно прожитых лет отягощали ее… Но все же хотелось надеяться на лучшее…

Еще даже не открыв глаз. Синяков понял, что его надежды не оправдались. На небесах не бывает такого смрада и такого заунывного лязганья цепей. Судьба обманула его и на этот раз.

Какие-то тени скользили мимо, появляясь из серой слепой мглы, и во мгле же растворялись. Все они были закутаны в могильные саваны, и за всеми волочились по земле железные цепи. Нескончаемый плач сопровождал это бесконечное печальное шествие.

Рядом с Синяковым сидел таракан. Был он здоровенный, как корыто, но не совсем целый. В наличии имелась только его верхняя часть с головой и единственной парой лапок.

— Наше вам с кисточкой, — сказал он. — Видишь, как я пострадал из-за тебя?

— Так это ты меня спас… Я так и подумал.

— Что не сделаешь ради сердечного друга… А где это ты пропадал столько времени? Я уж обыскался…

— Попал в одну переделку.

— В каком мире?

— В Пандемонии.

— Не слыхал про такой.

— Лучше тебе про него и не слышать. Для духов это сущий ад… Кстати, как я погляжу, у вас тут нынче тоже невесело.

— Ничего особенного. Обычная перепись населения. Как только начинают ходить слухи о грядущем конце света, у нас сразу берутся за подсчет ресурсов. На моей памяти такое уже раз пять было. Опять, наверное, ложная тревога, как и в семнадцатом году… Ты лучше объясни, зачем сюда пожаловал? Я ведь просил тебя не рисковать понапрасну.

— Здесь я рискую гораздо меньше, чем в своем мире. Но вообще-то я хотел не сюда, а на небо. Да вот промахнулся.

— На небо… Хороши шуточки, — у таракана аж лапы задергались. — Тут одного желания мало. Тут особые заслуги иметь надо. И душу соответствующую.

— Вот и я про это, — вздохнул Синяков. — Не созрел я еще для верхнего мира. Или уже перезрел…

— К тебе гости, — сказал таракан. — Целая делегация.

Синяков недоуменно оглянулся по сторонам, однако никого из знакомых не заметил. Надо было бы упрекнуть таракана за глупый розыгрыш, но он уже исчез. Освободившееся место занял Мартынов. Та часть его груди, в которую с криком: «Клянусь партбилетом!» — любили бить себя расчувствовавшиеся большевики, была изрешечена пулями.

— Как же так… — бормотал он в растерянности. — За что? О какой измене может идти речь? Я ведь ни сном ни духом… Я как лучше хотел… Поговори тут с кем-нибудь… Пусть меня отпустят. Я оправдаюсь…

— Поздно, — пожал плечами Синяков. — На этот рейс обратных билетов нет. Убедился теперь, какие у тебя дружки?

— Ошибка вышла… Под горячую руку меня. — Мартынов оправдывался так страстно, словно находился перед легендарным Миносом, верховным судьей преисподней.

— Не переживай. Скоро привыкнешь, — успокоил его Синяков. — Тут компания еще та подобралась. Тебе понравится.

Мартынов, перепуганный, как и любой новичок, где бы он ни оказался — в детском саду, в казарме, в камере или в борделе, — застонал и исчез, превратившись в клубы серого тумана. Вместо него прямо из пустоты возникли сразу двое — молодой шаман, которому Синяков был очень многим обязан, и Стрекопытов, одетый в приличный костюм, бритый, при медалях, но почему-то босой.

— А вы как здесь оказались? — удивился Синяков.

— Ну для меня, положим, это дело привычное. Профессиональная, так сказать, обязанность, — ответил шаман, тихонько постукивая в бубен. — Вот, сопровождаю клиента… Хочу для него местечко получше застолбить.