Василий Звягинцев - Одиссей покидает Итаку. Бульдоги под ковром

— Да? А где же они? На орбитальном корабле? На базе в поясе астероидов? На комете Галлея?

— Нет. Тут совсем другое. В вашем понимании они… вообще не существуют.

«Тоже хорошо, — подумал я. — По крайней мере, неординарно».

Поскольку я уже решил любым путем продолжить столь неожиданное и в высшей степени интригующее знакомство, мне оставалось только играть в ее игру и по ее правилам. А в них еще предстояло разобраться, не давая ей оснований усомниться в моей искренности и лояльности. Когда тебе под сорок, такими подарками судьбы не разбрасываются. Это в юности я мог на предложение нравившейся мне девушки пойти в кино ответить, что этот фильм уже видел…

— Знаете, Ирина Владимировна, давайте так: вы мне все расскажете подробно, с самого начала, а то я не силен в теории. Как говорил Козьма Прутков: «Многие вещи нам непонятны не от того, что наши понятия слабы, а от того, что сии вещи не входят в круг наших понятий».

— Ну, если вы так считаете и располагаете достаточным временем…

— Неограниченным! — без тени лицемерия воскликнул я. Но про себя добавил: лишь бы не оказаться в положении супруга Шехерезады… А в глазах Ирины вдруг, как мне показалось, промелькнуло нечто очень похожее на плохо скрываемую иронию.

Я сейчас, разумеется, не в состоянии более или менее связно пересказать все, что она мне говорила этим долгим вечером. И потому, что заведомо настроился не принимать ее слова всерьез, и потому еще, что не с моим образованием и способностями пытаться было все это понять.

Пришельцы, от имени и по поручению которых говорила со мной Ирина, в природе действительно не существуют. Может быть, они будут существовать неизвестно где через непредставимое количество лет, если я оправдаю возлагаемые на меня надежды.

Как известно, наша Вселенная началась 10–20 миллиардов лет назад, или около того, так называемым Большим взрывом, когда из некой элементарной частицы возникло все остальное. А также и многое другое, чего даже самые светлые умы представить себе не могут. Закончит же свое существование указанная Вселенная через десять, по-моему, в 69-й степени лет превращением всех звезд и галактик в черные дыры с последующим их испарением. И вот когда во Вселенной вообще ничего не останется, и ее самой тоже, тогда все и начнется сначала.

А поскольку самоочевидно (sic!), что время там, у финиша, поменяет знак, то развитие новой Вселенной происходит навстречу нам, и вот в этом все дело. Когда мне об этом говорила Ирина, я как-то лучше все понимал, сейчас же я опять в чем-то путаюсь… В итоге идея встречных вселенных воплотилась для меня в образ кинопленки, которую механик перематывает, когда фильм окончен.

На самом деле все это выглядит несколько иначе. Ирина мне объяснила, что время — в широком смысле Время, а не то, что мы с вами под этим понимаем, следует рассматривать в виде потока некоей субстанции, ну, допустим, чем-то напоминающей водяные потоки.

И как в горной реке, в нем масса струй, вихрей, водоворотов, заводей и омутов. И целая, в нашем понимании, вечность может оказаться лишь пузырем в одной из воронок на перекате. А какая-нибудь метагалактика — щепкой в стремнине. Впечатляюще звучит, не правда ли?

А теперь к этому следует добавить, что их время — такой же горный поток, мчащийся навстречу нашему.

И вот если все это представить и допустить, то остальное уже проще. Существуя в своем противоположном времени и иной Вселенной, развиваясь на сотни тысяч лет больше нашего, они — эти инопланетяне, а точнее — иновселенцы и иновременцы, сугубо усовершенствовались в познании природы, проникли в тайны времени и научились почти свободно использовать его в практической жизни и деятельности, не хуже, чем наши, скажем, гидротехники ту же воду во всем ее многообразии. А может, даже и лучше. Эйнштейн, говорят, пытался создать теорию единого пространства — времени — тяготения. А они, по словам Ирины, пошли на много порядков дальше. И если бы я мог хоть как-то осмысленно или хотя бы наукообразно изложить то что услышал, то мог бы тоже претендовать на Нобелевку, как минимум.

Проникнув в столь невообразимые тайны естества, наши гипотетические сапиенсы вдруг осознали, что на пути их безграничного прогресса камнем преткновения обнаружилась какая-то невообразимо примитивная цивилизация. И даже не она сама как таковая, а некоторые из нее следствия. По расчетам их теоретиков, историческая мировая линия (?) нашей цивилизации таким образом взаимодействует с их мировой линией, что в некий момент неминуема «хроноаннигиляция», которая поставит точку на их прогрессе, развитии и самом существовании. И, естественно, на нашем тоже, хотя для них, как я понял, этот факт имеет сугубо побочный интерес.