Владимир Тимофеев - Игрушечный мир. Отдохнем по-взрослому (СИ)

– Наших бьют!!!

Н-да. Сколько раз давал себе зарок не лезть в чужие разборки, но, увы, всё обычно выходило иначе. На одной из сторон конфликта всегда оказывался кто-то из своих. Точнее, из «наших». Правда, бывало, что я толком-то и не знал этих самых «наших», но куда денешься: живешь с кем в одном доме – наш, на одной улице – тоже наш, в одном районе – опять наш, из местных, ну а уж если в другом городе земляков повстречал, так и вообще – ближе нет никого, родной, свой, «земеля». И хочешь, не хочешь, а драться надо, иначе и друзья не поймут, и сам потом себя уважать перестанешь. Так что… вот так и пришлось мне, мягко отстранив в сторону вцепившуюся в запястье жену («прости, любимая, так надо») – эх, раззудись плечо, размахнись рука – ринуться в стихию банальной «кабацкой» драки. Драки, которая уже секунд через десять превратилась в настоящее «побоище». То, что обычно называют массовым, но которое, правда, чаще всего обходится без жертв и излишнего членовредительства. Есть у нас, знаете ли, в Синеговии, традиция такая или, скорее, развлечение старинное – рыло ближнему начистить и самому огрести не по-детски, причем не за что-то конкретное, а чисто за компанию. По-дружески, так сказать.

В общем, «веселуха» у нас получилась знатная. С перевернутыми столами, летающими туда-сюда предметами гардероба, покоцанной мебелью, рассыпающимися в хлам люстрами и проломленной чьей-то твердой башкой барной стойкой. В разухабистом «мероприятии», кстати, приняли участие не одни только мужики, некоторые дамы там, к слову, тоже отметились. И неслабо. Та же Виолетта Матвеевна, например. Ухватив кожаное кресло-мешок, она с какой-то мстительной радостью начала дубасить им драчунов, размахивая во все стороны этой тяжеленной «подушкой». Больше всего от нее, конечно, досталось бритоголовому, как главному обидчику Ивана Семёновича. Другим, впрочем, тоже. Под ее горячую руку даже я угодил. Случайно, правда, но, тем не менее, на пол меня мадемуазель Маленькая свалила с одного замаха.

Примерно через минуту в бар вбежали толпой местные швейц-бои. Видимо, имея задание разнять дерущихся. Не вышло. Да и вообще, зря они это затеяли. Все наши при виде чужаков моментально скучковались и, забыв про давешние распри, тут же принялись вдохновенно мутузить аборигенов. Короче, молодецкая забава как-то сама собой переросла в конфликт международного уровня. И, боюсь, скорее всего, завершился бы он появлением купоросских полисманов, которых, вероятно, пришлось бы тоже отлупцевать. Так сказать, по инерции. Ну а потом… потом бы, наверное, и до дипскандала дело дошло, чего нам, естественно, не слишком хотелось. Но, увы, во время драки о последствиях никто, конечно, не думал. В смысле, никто из участников сего действа.

Однако, слава богу, нашёлся-таки среди нас тот, кто всё же задумался об этих самых последствиях. Задумался и, соответственно, озадачился. Точнее, не задумался, а задумалась. И не тот, а та. Моя сообразительная женушка. Единственная во всем этом бардаке умудрившаяся сохранить ясную голову.

В то время, пока ее муж и остальные любители халявы морды друг другу полировали, она перебралась поближе к кухне, отыскала поливочный шланг и, подсоединив его к крану, устроила драчунам бесплатный сеанс «лечебного гидромассажа». Скажу прямо, нам еще повезло, что ей пожарный шкаф на глаза не попался – там ведь и сечение шланга побольше, и напор… понятное дело (точно не помню, но, кажется, струя из брандсбойта должна бить метров на двадцать, как минимум).

Что ж, организованный моей женой легкий душ быстро охолонил разгоряченные мозги кулачных бойцов, приведя всех к единому знаменателю. А после… после начались обычные для такого дела братание, подсчет понесенных потерь и сбор трофеев. С ползанием по полу среди побитой мебели и осколков посуды в поисках того, что было оторвано, отломано, выдрано с корнем или просто вывалилось из карманов. У меня, кстати, во время потасовки как раз карман и оторвался. Второй – первого, как вы знаете, я лишился еще в номере. Так что шорты мои выглядели теперь вполне симметрично, чего нельзя сказать о физиономии. Точнее, об ушах – правое горело огнем и даже на ощупь казалось раза в два больше левого. Впрочем, другие участники сражения выглядели ничуть не лучше. У Ивана Семёновича заплыл глаз, сделав закусальца похожим на ханьченьского колобка (по крайней мере, в профиль), а у его главного оппонента раздулись сосисками губы, да еще нос стал смотреть немного на сторону (хотя, может, это просто я «закосил»). Найдя слетевшую с шеи цепь и нацепив ее на привычное место, бритоголовый ухмыльнулся и протянул свою лапищу пану Костенко: