Денис Ватутин - Легенда сумасшедшего

Грохот за стеной продолжался — ко мне стал возвращаться слух.

Я понял, что следующий залп будет точнее. Я не знал, как исправить ситуацию, — идеи лезли в голову сплошь безумные и дикие.

Сирена, перемежаемая женским вокалом сообщения, продолжалась, и было впечатление, будто ее слышит весь Марс.

Ну ладно, подумал я, надо устроить небольшой концерт по заявкам радиослушателей. Я вынул из разгрузки свето-термическую гранату, которую позаимствовал в трофеях еще на «Изумруде», поставил ее таймер на пять секунд, чтобы она взорвалась, не долетев до земли, аккуратно высунул голову в створ люка и швырнул ее по дуге в сторону площади. Я надеялся, что яркая вспышка и горячее термитное вещество хоть немного отвлекут и оптические, и инфракрасные системы наведения танков.

— Зажмурь глаза! — крикнул я паладину, кидая в проем люка еще гранату-невидимку.

Я понимал, что большого проку от нее не будет, но все же…

Затем метнулся к бесцельно валяющемуся на полу позади «Ящера» гранатомету и, подойдя к паладину, вынул у него из разгрузки гранату, на что тот никак не отреагировал. Полыхнула в люке яркая вспышка. Я залег на полу возле края люка, ржавая рельсина турели с ограничителем больно впилась мне в правый бок, но было не до нее и даже не до рыжих хлопьев пены из системы пожаротушения. По корпусу башни продолжали стучать пулеметные очереди, и некоторые пули врезались в потолок нашего отсека, отчего на нас сыпалась мелкая крошка бетона.

Я выглянул наружу и увидел, как луч турели «Ящера», словно прилипший к боку машины инженерной поддержки, ползет за ней. Бок ее корпуса заметно покраснел, а пилот пытался увести танк из зоны поражения. Он двигался в сторону трансформаторной станции, чтобы спрятаться за ее стеной, вяло огрызаясь пулеметом больше для виду.

— Не уйдешь! — орал паладин.

Я понял, что машина уходит, и, несмотря на явно вышедшие из строя аккумуляторные блоки и одну из «тарелок» антенны, она еще представляет угрозу хотя бы тем, что глушит связь.

Я откинул экранчик целеуловителя и поймал видоискателем убегающий малиново-красный бок танка, потом сделал небольшое упреждение и нажал пусковую кнопку.

Труба дернулась, а на борту танка расцвел огненный бутон с черными прожилками. Машина покачнулась, словно пьяница, споткнувшийся о порог собственного дома, в запоздалой попытке переступить на другую «ногу». Несколько секунд двигатели ориентации и компьютерный мозг «шатуна» боролись за равновесие, но ракета, видно, все же пробила раскаленную лазером броню — борьба внезапно окончилась. Бронированный гигант вновь подался набок и рухнул прямо на кучу мусора.

— Вот тебе, хрен моржовый! — закричал «Ящер».

За это время остальные танки на площади отошли от вспышки и успели перезарядиться.

Тут произошло сразу несколько событий одновременно: во-первых, наушники шлемофонов наполнились шумами, криками, переговорами — и все это смешалось в объемный хаотический гвалт. Во-вторых, три танка подряд разрядили свои ракетные установки: два в нашу сторону, а один — в сторону ворот башни. В-третьих, со стороны танков тоже зажглись яркие шнуры лазерных лучей, которые беззвучно перемещались по поверхности стены к нашей позиции. Я вскочил на ноги и в прыжке буквально вышиб «Ящера» корпусом из кресла стрелка, при этом разбив себе скулу. Одна из ракет разорвалась почти у подножия люка, а вторая — прямо над ним. Грохот и шипение перемежались свистом осколков, от которых нас отчасти прикрыл бруствер и бронированный пластик блистера. Мы лежали, словно две рыбины на берегу, оглушенные динамитом браконьера, а сверху раздавалось шипение и воняло горелой пластмассой и сладковатым разогретым бетоном. Сквозь оплавленную кабину турели наискосок, к потолку, елозили два ярко-красных луча двухсотмегаваттных лазеров. С потолка отслаивались раскаленные куски.

«Ящер» пытался отбиваться, отпихивая меня на правый рельс турели, и в этот момент ко мне сквозь звон в ушах стал возвращаться слух. Я услышал негромкий ровный женский голос из динамиков, встроенных в стены, такой же, который сообщал о тревоге. Он дико контрастировал с творящимся вокруг кошмаром своими невозмутимыми и даже ласковыми интонациями:

— …И семь. Повторяю, до запуска турбинных блоков осталась одна минута девять секунд. Всем сотрудникам технических служб покинуть секторы два, пять и семь. Повторяю…

Сирена продолжала действовать на нервы.

— Сенька! — крикнул я в микрофон. — Получилось?!