Денис Ватутин - Легенда сумасшедшего

Запыхавшись и пятясь к правому флангу от ворот «КлиБУса», мы просочились в решетчатое пространство контрольно-пропускного пункта, где в конце виднелась тяжелая металлическая дверь с замком-барашком — большим винтовым запором. Эта дверь была герметично закрыта.

Возле двери было какое-то полуистлевшее кресло на роликах, почему-то валялся под ним невесть откуда взявшийся плюшевый мишка с распоротым виском, из которого выпирал пожелтевший синтепон, несколько пыльных маленьких бутылок из-под «Coca-Cola» и разодранный до состояния лапши зонтик с плохо различимой рекламой. Рядом была разбросана разбитая серыми пластиковыми кубиками по полу клавиатура от компьютера и какая-то подозрительно черная засохшая лужа.

А над всем этим великолепием возвышалась покореженная стойка пропускного контроля с вывороченными проводами в ребристых алюминиевых кожухах, напоминающих душевые рукава. И почему-то под ней лежала полузасыпанная песком обыкновенная треснутая эмалированная раковина с ржавыми подтеками изнутри…

Вдруг появились яркие паутинчатые тени, и желтые блики ломаными узорами упали на плиты и стены башни: танки показались на гребне бархана в ярком сиянии — они включили прожектора. Я инстинктивно зажмурился. Краем глаза я вновь уловил груду висящих в воздухе камней, присыпанных искрящимся песком, — все же этот десантный камуфляж «Ящера»…

Я допустил оплошность — подбежав к двери, начал дубасить пластиковым прикладом своего автомата о бронированную поверхность: во мне говорила обыкновенная паника и данное обещание любимой женщине все продумывать. А на практике выходило, что я соврал… Я не думал, что так выйдет, а она просила, чтобы я сюда не ходил… Мне нельзя влюбляться! Нельзя! Нельзя! Нельзя…

В такт словам отдавался глухой звук ударов… И тут в полном безумии я решил применить свои способности в открывании дверей: помянув двуликого Януса, начал пытаться просверлить дверь взглядом.

Звук танковых манипуляторов, то есть их механических ног, становился все громче… и… вдруг… я остановился… Дверь по-прежнему была закрыта, а мне вдруг подумалась дурацкая мысль: чему быть — того не миновать. Если я умру, жестоко избивая дверь прикладом, — вряд ли про меня подумают хорошо… да и вообще…

Руки стали ватными, а рядом со мной стояли две коленопреклоненные фигуры: Йорген и «Ящер». Они целились из своих винтовок туда, откуда шел яркий свет и приближались раскачивающие силуэты… Вот в чем обман: мы боимся их… Мы боимся того, кто безжалостен, но очень похож на нас… Они даже походкой вселяют в нас страх: они похожи…

Внезапно раздалось тихое урчание и хлопок — пространство стало выгибаться… боже… дверь! Она открывается!!! А за ней… за ней стоит физиономия… серая, прокопченная, поросшая щетиной, сквозь которую блестят округленные Сенькины глаза… Да если бы это и в самом деле был кадавр — мне доставило бы это столько же удовольствия, как и лицезреть Сенькино хлебало… ох-х-х…

— Милости прошу к нашему шалашу, — услышал я слегка хрипловатый, знакомый в доску Сенькин голос.

— Сеня, где ты был?! — вырвалось у меня.

— Че? — будто глухой, переспросил Сенька.

— Заходим, паладины! — Йорген сплюнул на остатки клавиатуры, рассыпанные по бетонным плитам.

Дверь чавкнула за нами… мы очутились в просторном холле, где стоял на ободах сильно разобранный трехосный вездеход «Фаун». По краям холл был заставлен какими-то коробками, некоторые из них были прикрыты брезентом. Возле вездехода, почти под ним, вздыбив пожелтевшие ребра, лежал скелет цербера с двумя головами.

— Я пока спустился… — начал было Сенька. — Лифты тут в Гваделупе делали…

— Твою ж мать, — прикрикнул я, — а ты не заметил, что у тебя тут танки над лесом?! Сеня! В бинокль смотрел?

— Смотрел, — с удовлетворением заметил Сенька. Мы вошли в центральный коридор, который начинался за вездеходом, где тускло, на манер светлячков, горели лампы пониженной энергоемкости…

— Сеня, ты что, обкуренный? — Я психовал, потому что до котельной оставалось все меньше метров, танки шли непонятно куда…

— Понял! Ты очень рад меня видеть… — Мы подошли к лифту. — Вы как зайцы скакали по площади. — Он вновь заулыбался: такой уж он.

— Сеня! — крикнул я. — Про зайцев — это неактуально сейчас!

— А чего тут у вас? — спросил он, с кряхтением помогая дверце лифта закрыться, так как она заела.

— Чего тут у вас? — резко выкрикнул «Ящер». — Глаз у меня дергается, вот чего!