Николай Побережник - Падение терратоса

– Какие новости, профессор? – Кинт вышел из уборной с полотенцем в руках.

– Кинт, милейший, капитан Морес передал вам персональное письмо… вот, держите, – профессор перебрал несколько запечатанных конвертов, достал самый маленький и протянул Кишу.

– Вы чем-то расстроены, профессор? – Кинт взял конверт и положил в карман.

– Финансирование экспедиции прекращено, нам приказано добраться до ближайшего города, где есть управление тайной жандармерии, и сдать им под охрану экспедиционную машину… а мы все, знаете ли, распущены, да.

– В смысле «распущены»?

– А вот как хотите, так и понимайте, – раздраженно ответил профессор, – новому парламенту наша экспедиция больше не нужна! На завтраке все обсудим, не опаздывайте.

Дождавшись, когда все закончат с завтраком, дабы не портить аппетит, профессор прочитал вслух распоряжение научного департамента при парламенте, точнее, ту его часть, которая касалась всех участников экспедиции:

«…из соображений целесообразности и экономии средств, департаментом по науке при парламенте принято решение о прекращении экспедиции. Профессору Дакту, подготовить документацию и карты геологических исследований для передачи в архив университета. Капитану Волъе, предпринять все меры безопасности для достижения ближайшего населенного пункта, на территории которого есть действующий отдел тайной жандармерии, и передать технику и материальные ценности. Участникам экспедиции выражается благодарность в виде выплат согласно табелю должностей».

– Значит что, все закончилось? – Крей почесал поросшую щетиной щеку.

– Да, все закончилось.

– А что там про выплаты? – снова поинтересовался Крей.

– С пилотом переданы средства для расчета, – ответил профессор, – по прибытии в… эм… Волье, что у нас ближе всего?

– Дастен, там и контора тайной жандармерии есть и железная дорога действует.

– Кстати, в распоряжении сказано, что завтра утром из этого вот Дастена прибудет инспектор тайной жандармерии для нашего сопровождения. Так что сегодня сворачиваем лагерь, я займусь документацией, а завтра с утра выезжаем.

– Пойду тогда я собираться, – Кинт встал из-за стола, – в Дастене предстоит озаботиться санями и купить еще одну лошадь.

– Все же в Конинг? – спросил Волье.

– Да, во всяком случае, до весны, а там видно будет.

День для участников экспедиции прошел в суматохе. Собирали лагерь, упаковывали оборудование и крепили все на первом этаже вагона. Профессор и студенты не вылезали из купе и готовили документы к архивации. Механики несколько раз запускали силовую установку и даже проехали несколько метров, проверив трансмиссию. Кинт тоже все уже упаковал и увязал… по большому счету, пожитков немного, ранец да походный баул, единственное, шкатулка с кошельками, набитыми монетами и самородным золотом теперь являлось очень ценным предметом, который он упаковал на дне ранца.

– В тепле поедешь, или с нами? – спросил Крей, загородив вход в купе.

– С вами, Борт уже обижается… куснул меня на днях… не сильно, вроде как характер показывает.

– Да, он у тебя с характером, – согласился Крей, – слушай, а может ты со мной, на юг?

– Нет, дружище… я боюсь ехать на юг, слишком много поводов у меня там для того, чтобы снова влипнуть в какую-нибудь историю, и вообще…

– Маани?

– И она… слушай, вот чего ты пришел? А?

– Эм… ты чего?

– Чего ты лезешь со своими расспросами? Какое тебе дело до Маани?

– Ты чего, Кинт? – отступил в коридор Крей, – чего ты завелся?

– А чего ты лезешь с дурацкими расспросами?

– Хорошо, – Крей выставил ладони, – ухожу… завтра не проспи в разъезд.

– Не просплю.

Как только Крей ушел, Кинт сел на кровать, расстегнул клапан ранца и достал трубку, громко сопя, повертел ее в руках, набил табаком и закурил. Как же порой достает Крей своей простотой… Вот и теперь… Кинт всеми силами пытается задвинуть мысли о Маани, он уже смирился, почти успокоился, и тут этот бесшабашный Крей со своими расспросами…

– Окно-то открой, надымил, – скинув бушлат, Волье уселся рядом, – собрался?

– Да.

– Я с ребятами объехал все кругом, вроде спокойно.

– Это хорошо, значит, поедем верхом в колее от колес машины, все легче лошадям.

Ночь Кинт спал беспокойно, то и дело просыпался, вставал и шарахался по вагону. В очередной раз проснувшись, он потрогал радиатор парового отопления – еле теплый, в купе холодно, железная скорлупа машины быстро поглощает тепло и остывает.