Андрей Посняков - Зов крови

– Уф-ф! – спустившись с полка, Хильда выскочила в предбанник – перевести дух.

Запарив новую пару веников – на этот раз дубовых – Рад вышел вслед за супругой, уселся рядом на лавку, прислонившись спиною к бревенчатой стене. Пазы меж бревнами голубели мхом, прямо перед лавкою, на небольшом столике стоял плетеный жбан с кваском.

– Забористый! – выпив, похвалила княгиня. – Отец Ингравд, бывало, такой же настаивал, после потчевал паству. – Ой… – Хильда вдруг осеклась. – Ты что так смотришь?

– Славная ты у меня, – облизнувшись, молодой человек погладил супругу по плечу, – Голенькая, распаренная…

– Что ж мне, в одежде мыться?

– Как такую не любить?

Тут же дело и сладилось, юная женщина снова застонала, на этот раз не от пара – от любовных ласк. Заскрипела лавка, темно-голубые глаза готской красавицы закатились, тонкие руки сцепились на спине супруга…

– Ах…

– Кхе! – отворилась и тут же торопливо захлопнулась дверь. Кто-то закашлял снаружи.

– Эй, – поцеловав жену, князь обернулся. – Кто там?

– Славный господин бен Заргаза послал сказати: товарец для жен в его кибитке приготовлен. Жемчуга, смарагды, ожерелья. Не угодно ль госпоже княгине взглянуть?

– Угодно, угодно, – придя в себя от ласк, радостно встрепенулась Хильда. – Помню, помню – обещал купец. Только что же это он – на ночь-то глядя?

– Золото да каменья, да жемчуг, госпожа моя, при свечах-то куда как лучше смотрятся – волшебством играют!

– А-а-а, ну, раз волшебством… – княгинюшка просительно посмотрела на мужа. – Пойдем, глянем?

– Ты иди, – улыбнулся Рад. – А еще веничком обмахнусь – и тоже явлюсь.

– Ну, добро, – женушка отозвалась точно таким же тоном, как любил говаривать приснопамятный старшина Дормидонт Кондратьевич.

Сказав, быстро натянула тунику и обернулась к двери:

– А что Саргана-воительница? Она там уже, смотрит?

– Сказала – вот-вот.

– Славно! – Хильда подпоясалась и, набросив на плечи плащ, чмокнула мужа в щеку. – Вместе с ней и посмотрим. И ты подходи, не задерживайся, нечего тут…

– Подойду, подойду, милая. Вот только стукнусь. Ты не беспокойся, я скоренько.

Хлопнула дверь, впустив промозглый вечерний холод. Князь поежился и, поднявшись с лавки, поспешно скрылся в парной. Венички как раз запарились, лежали в кадке, словно бы даже нетерпеливо подрагивали, будто бы говорили – ну, давай же, давай!

Эх!!! Молодой человек неторопливо поддал парку, посидел, дожидаясь прихода терпкого жара… Хорошо! Торопиться он никуда не собирался. Смотреть с женщинами драгоценности – вот еще, была нужда! Это все равно, что по магазинам ходить, всяким там дурацким бутикам. Ну уж нет, пущай сами смотрят, а он уж лучше тут, никуда не спеша, спокойненько… Когда еще такая вот оказия с баней случится? Очень и очень не скоро.

Разогнав жар, Радомир зачерпнул корцом горячей водицы, плеснул чуток кваса – для запаха, кинул на камни… Зашипело, запарило, обдало новой волной жара. Вот теперь можно и париться, вот теперь…

Князь парился от души, всласть, потом, уже дойдя до изнеможения, выскочил в сугроб… небо-то, между прочим, темнело, и в парной мало что было видать. Еще немного, и руки собственной не увидишь. Ладно…

Молодой человек обтерся снежком – ух-х!!! – да снова в баню, снова парку – и веничком, веничком. Вот она – сказка-то, вот она – радость!

Хлебнув кваску, вышел в предбанник, уселся на лавке – отдохнуть. Поморщился, отогнав дым. Чадя и потрескивая, в углу горел сальный светильник – глиняная плошка с плавающим в жиру фитилем. Такая же, как и в парильне, правда, та совсем уж тускло светила, едва не гасла, и свет больше поступал через волоковые щели – для дыма, частью заткнутые соломой, а частью – оставленные, чтоб совсем уж не угореть.

Блаженно вытянув ноги, молодой человек снова попил квасу, даже несколько захмелел, задумался – и мысли-то пришли невеселые, о прошлом… или, наверное, лучше сказать – о будущем. Неужели ничего никогда больше не будет?! Ни туристских слетов, ни старых друзей, ни вещей привычных, привычного комфорта, какого уже и не замечаешь… Неужели никогда он, Рад, не пройдется по тротуарам городских улиц, не заглянет в кафе, за руль не сядет? Неужели – никогда? Похоже, что так – место-то там – занято. Там есть Родион Миронов – заядлый турист и шофер. А кто такой Радомир – так, отражение? Древний князь?

Князь, да. Конунг! И это слово здесь очень многого стоит. Князь – значит, ответственный. Не только и не столько за себя и свою семью, но в первую очередь – за весь свой народ… или род, племя.