Андрей Посняков - Зов крови

Но тут Радомир-князь не согласен был, заявил строго – я, мол, одну тебя люблю, ты одна у меня и будешь! Навсегда, навеки. Говорить нечего, лестно от того Хильде стало, но… традиции-то… как же с ними? Впрочем, сейчас не до того стало, и деву ту зеленоглазую, Гостославу, князь больше не вспоминал… Хотя, нет – вот, вспомнил.

– Девок всех надо созвать, ту же Гостославу, подружек ее. Вызнать – кто из них, где и когда гостей болотных видел? Может, кто с кем любился, потом пировал вместе…

Хильда тут же вскочила:

– Я вызнаю! Всех расспрошу.

– Подожди-ка, милая. Еще раз скажи, как ты пропажу обнаружила?

– Ну, как… – Юная княгинюшка повела плечом. – Я уже говорила. Побежала – ожерелье новое надеть, сунулась в сундук – смотрю, а венца-то и нет! Вчера только был, вместе ж с тобой, любый, смотрели.

Истр угрюмо кивнул: – Похитили венец, и думать нечего. Болотники – они, они все!

– А зачем им? – Рад хмуро взглянул на братца.

– Нас позлить. Им и то – в радость. Задумчиво покачав головой, князь отмахнулся:

– Не-ет, брате. Мыслю, не болотные это, а гунны.

– А гуннам зачем?

– Ну, братец, – не выдержав, перебила Хильда. – Это же их повелителя венец. Вернее – они так почемуто считают. Вор на воре сидит, вором погоняет! Не забывайте – Аттила-рэкс не зря ведь за бургундским венцом охотился… Как и его сородичи – нынче. Согласна, без гуннов тут не обошлося никак.

Выслушав супругу, Радомир удовлетворенно кивнул:

– Значит, гунны. Примем пока за рабочую версию.

– За что примем?

– За то, что так все и было, – терпеливо пояснил князь. – Гунны венец выкрали, только не сами, а… через тех же болотников. Или через кого-нибудь из наших. Через кого – вычислить надобно.

– Что, брате, сделать?

– Подумать. Рад потер руки:

– Итак, для начала определимся по времени. Тебе слово, милая!

Хильда ничего нового к сказанному не добавила, разве что привела в порядок мысли и изложила все факты с толком, с чувством, с расстановкой. Про то, что неплохо бы сменить ожерелье, она вспомнила почти сразу, как рассталась с мужем… как подослала к нему зеленоглазую нимфу Гостославу. Вскочила на коня, прискакала – короны в сундуке уже не было. По прикидкам Рада, было тогда уже часа четыре, а то и все пять пополудни. Ночью корона еще лежала на своем месте и утром была… Последний раз князь был в шатре… м-м-м… часов в десять. А гости явились… Часа в два. Да, именно так, всем скопом с болота и приперлись – близнецы вместе с ними пришли, наблюдали внимательно. До двух часов наблюдали, потому как тут-то, в родных местах – зачем следить? Тогда получается, что примерно с двух до четырех-пяти часов у гостюшек – при желании – времечко на кражу имелось. Тем более, в поселке в это время сосем никто не оставался, даже воротная стража. Новые ворота были гостеприимно распахнуты настежь, ведь праздник же! Праздник.

Таким образом, выходило, что злоумышленникам – или злоумышленнику – не составляло большого труда пробраться (спокойно зайти!) в поселок, взять, что нужно, и столь же спокойно выйти. А почему короны у них потом не нашли – близнята смотрели внимательно, но ничего не увидели. А потому, что спрятали корону-то, притаили до времени где-то совсем рядом. А после, как все улеглось, вернулись, преспокойно забрав добычу. Кто бы мог так сделать? А все, кроме Луговых Кулишей – они здешние места не знают. Все же остальные, особенно – Келагастовы… Вот кого в первую очередь подозревать!

Всех девок так до вечера опросить и не удалось, кто где были. Одни на лугах, сено последнее добирали, другие по ягоды в лес ушли, третьи – на дальние выпасы.

Что ж, кое от кого кое-какую информацию князю получить удалось. И довольно интересная картина вырисовывалась: у одной девы, Очены – из-за разного цвета очей так вот прозванной – дружок неожиданный высветился. Из гостей дружок, вьюнош с длинными серебристыми локонами. Девки-то его сразу заприметили – парень ликом приятный, этакий красавец.

Даже то приметили, что родинка у него у левого уха была – ма-ахонькая такая. Надо же – чего только девки у парней не заметят?

– А когда, когда он появился-то? – об этом князь уже спрашивал Гостославу. Та, конечно, не помнила, еще бы… Нашел, кого спрашивать. Подружек ее надобно было теребить, подружек.

Потеребил и их, всех… да, пожалуй, что и всех. Одной – Светозаре-Заринке – уж до чего тот парнишка понравился, что с Оченой рядком за столом сидел, аж почти что до визга… Ну, до визга, конечно, не дошло дело – дева все ж в княжьем шатре сидела, а не на гулянки-целованки пришла, однако же – томление Заринка испытывала недюжинное, видное, как говорил страшина Дормидонт Кондратьевич, «наполовину вооруженным взглядом». Это он так очки свои прозывал. Заринка же о другом думала: о смазливом, с длинными серебристыми локонами, парне. Ох, как он ей понравился, прямо за душу взял, не хуже, чем подружку-соперницу Очену.