Рамез Наам - Дилемма

Убей их, прошептал Шива.

И она повиновалась.

Первый выстрел угодил Накамуре в лицо. Графеновая пена, которой был усилен его череп, остановила пули. Голова резко откинулась назад, и страшной силы удар травмировал мозг. Накамура пошатнулся, налетел спиной на перила и завис над пропастью…

Сэм хотела остановиться, убрать палец с курка, закрыть глаза, вырваться из хватки Шивы…

Убей их.

Второй выстрел пришелся Кевину в грудь. Он кувыркнулся через перила и полетел вниз, на скалы. Доля секунды – и Накамура исчез в ночи.

– Сэм! – завопил Фенг.

Мысленно рыдая, она повернулась к нему и вновь спустила курок.

Лин молча вошла в отцовскую спальню. Дверь тихо затворилась за ее спиной. Шторы были плотно задернуты, в комнате стояла почти кромешная темнота, но ее глазам и не нужен был свет, чтобы различить на кровати силуэт отца. Кровать стояла впереди и справа. Отец лежал на животе, широко раскинув ноги.

Лин медленно и бесшумно двинулась к кровати. Мягкий ковер поглощал звуки шагов, однако сама Лин едва сдерживалась, чтобы не зарыдать. Как же это трудно… как страшно! Отец теперь ее пугал. Да, он всего лишь человек, но он посмел избить ее, обжечь .

Лицо Лин исказила гримаса, слезы покатились по щекам… из груди, грозя вот-вот вырваться наружу, поднимался истошный крик.

Из-за слез все вокруг казалось размытым. Она зашагала быстрее и обогнула кровать: отец лежал, свесив голову с левого края. Лин замерла у прикроватной тумбочки. Отец мог в любую секунду проснуться и схватить ее, ударить…

Сердце бешено стучало, слезы струились по лицу. Она плохо видела и почти не соображала. Это же ее отец!.. Но она должна это сделать, иначе умрет мамочка – умрет насовсем.

Дрожащими руками Лин занесла шприц над головой и опустила, почти коснувшись кончиком отцовской шеи…

Тут он что-то услышал или почувствовал. Зашевелился, застонал, начал переворачиваться…

Лин со всего размаху прижала шприц к шее отца и обоими указательными пальцами спустила курок.

Цепь внутри шприца замкнулась, и ток с аккумулятора попал на сверхпроводящую катушку, намагнитив ее и активировав униполярный электродвигатель, который в свою очередь продвинул вперед магнитный поршень. Через долю милисекунды после спуска курка шприц, разогнав дозу препарата до сверхзвуковой скорости, вогнал тонкую струю в кожу, мышцы и кровь ее отца.

Чен завопил от боли, замахал руками и выбил шприц из рук Лин. Затем он вскочил и с размаху влепил дочери пощечину, от которой она рухнула на ковер.

– Свет! – заорал Чен, и в спальне тут же загорелись лампы. Одной рукой держась за место укола, он в ужасе посмотрел на свою дочь, затем отнял руку… На пальцах была кровь.

– Что ты натворила?! – закричал он. – Что ты сделала?!!

Его взгляд забегал по комнате и наконец нашел шприц. В ампуле еще оставалась серебристая жидкость.

Отец взревел и накинулся на Лин. Девочка подняла руки, пытаясь защититься, и он изо всех сил пнул ее в живот.

Лин закричала от боли.

– Чудовище! – проорал отец и пнул ее еще раз.

Лин завизжала еще громче:

– Нет! Нет!

Он занес ногу для третьего пинка, и тут Лин ощутила крохотный проблеск сознания: наниты прикреплялись к нейронам, открывая для нее внутренний мир его мозга.

Лин мысленно схватилась за сознание отца и с силой дернула. Он успел ее пнуть, но на этот раз пошатнулся и едва не упал: ее мысли напрямую воздействовали на нейроны двигательной зоны в коре его головного мозга.

Лин вновь закричала от боли. Слезы градом катились по ее лицу. Никогда еще ей не было так больно. Но она прикоснулась к сознанию отца, уже хорошо ощутимому, и толкнула изо всех сил.

Он опять пошатнулся.

– Нет, – произнес Чен, пытаясь удержать равновесие. – Нет!

Он хотел было пнуть ее в четвертый раз, однако на сей раз она собрала всю силу своего сознания в кулак и с размаху ударила по нанитам в двигательной зоне. Отец упал навзничь, едва не разбив голову о стойку балдахина. Лин тяжело дышала; отец лежал на кровати, ошарашенный ударом и тем, что творилось у него в мозгу. Глаза его уже стекленели; с каждой секундой все больше нанитов прикреплялось к нейронам, и мозг входил в стадию калибровки.

Лин крепко схватилась за проявившиеся участки сознания. Ее насквозь прошибло отцовским смятением и страхом.

Вот и славно. Бойся меня, человечек.

Лин медленно поползла к шприцу. Подобрав его, она тут же вернулась к отцу, вцепилась в кровать, подтянулась и встала на ноги. Отец сидел и смотрел на нее вытаращенными от ужаса глазами. В его сознании бушевал страх вперемешку с яростью. Он попытался вернуть контроль над собственным телом и встать, но Лин усилием воли пригвоздила его к кровати.