Павел Старовойтов - Метро 2033 - Холодное пламя жизни (сборник)

Перегар… Эхо того, что мы однажды пили, под названием «жизнь».

– Грххх… Ах ты ж ссука!

Прилетело прикладом. Рухнула…

Спазм…

Сапогом по ребрам.

Тишина…

Никого.

Хорошо.

Так бы всегда.

Навсегда.

Никто точно не знал, откуда она приходила.

Но каждый раз именно с той стороны. Из того района изнасилованного войной, укутанного низкими тучами Питера, где априори ничего не «росло». Не могло быть и выжить. Слепые коробки да пересушенное озеро «Долгое», которое так когда-то любили все местные. Королев, Сикорский. Гордый Комендантский аэродром…

Когда-то давно.

Тогда. В другой жизни. Тысячу лет назад… А, нет.

Всего двадцать.

А она все приходила. Не часто. То раз в пару недель, то два за три месяца. На что жила, чем питалась, – была загадка на фиолетовой ветке питерского метро, когда-то бывшей оранжевой, а теперь еще и конечной. Все знали, что на «Коменде», окраина же, на тот момент вообще располагалось последнее депо. Ан вот нет. Приходила же. Значит, кто-то был. Одной выжить просто невозможно.

Пошлину ставила исправно. Иногда, когда не хватало, стиснув зубы и обхватив за шею, сопела, вжатая в стену тоннеля с одним из дежурных, кому на жеребьевке повезло с проволокой покороче. Но в целом ни проблем, ни забот. Девка правильная. Ладная. Молчаливая. Платит-таскает. Таскает-платит.

Кто? Куда да откуда? Не все ли равно.

Но в этот раз мародерившая шалава реально перегнула палку.

Струя ледяной вонючей воды хлестко ударила по лицу, как лопатой, заставив надсадно закашляться. По ребрам словно саданули пилой.

– Спящая красавица, – насмешливо поинтересовался голос, постепенно обретавший знакомое звучание. – Добро пожаловать в дерьмовый мир обратно.

– Где я?

– В гостях. Только ведешь себя невежливо.

Ферзь, ну конечно. Следовало догадаться.

С невероятным усилием Ксюше удалось подняться на четвереньки. В висках тут же застучало, к горлу подкатила тошнота. Мокрая девушка судорожно закашлялась. Заржали. Несколько. Когда немного отпустило, она осторожно оторвала руки от пола и выпрямилась, сидя на коленях и еще не решаясь встать с разящего мочой пола технического сортира. Неверными движениями быстро ощупала плотно обтягивающий тело термокомбинезон. Вроде не насиловали. Хоть в этот раз. Рюкзак, оружие и пояс с подсумками, конечно, исчезли. Запястья шнуром перевязаны.

– Трусы на месте, – словно прочитав ее мысли фыркнул знакомый голос, и Ксюша наконец посмотрела на Ферзя, кулачками убрав с лица налипшие волосы.

– Заткнись, – хрипло огрызнулась она.

– Велкам, – отсалютовав зажатой меж пальцев незакуренной самокруткой, ответил облокотившийся о спинку развернутого задом-наперед стула Ферзь.

И почему он всегда напоминал ей Гармаша?! Был в прошлом такой актер. Хоть ей тогда и стукнуло всего-то шесть, а вот волевое, словно высеченное из гранита лицо незнакомого человека она почему-то запомнила. Ох как ей это качество потом пригодилось. Папа любил с ним один фильм, «Охота на пиранью», и все катал и катал его на компьютере… Или это была не ее жизнь? Ах, как бы хотелось.

И еще эти глаза из-под густых бровей. Всегда исподлобья. Умные, волевые, жестокие. Страшные. Только с ним когда-то она поняла, что такое настоящий мужик. А ведь в отцы годился. Когда-то она его любила, льнула. Теперь ненавидела лютой, всеобжигающей ненавистью, от которой ехала крыша и сводило скулы. Или… Никаких или. Правду говорили, что от любви до ненависти один шаг. Хоть и правда сейчас понятие относительное.

– Чего хотел.

– Я чего хотел? – искренне удивился мужик и переглянулся с двумя мордоворотами (один был тот самый с бородкой, нос у него налился лиловым и был похож на картошку – хорошо вмазала), в руках у одного из которых было пустое ведро. – Это ты чего моих пацанов обижаешь?

– А нехрен пошлину задирать.

– Я?

– У того вон спроси.

– Сколько.

– Тринадцать.

Ферзь повертел самокрутку в руках, неторопливо закурил, выдохнул. Не оборачиваясь спросил.

– Это правда?

– Ферзь, я… Николай Борисович, – замямлил рыжебородый и тут же рухнул от звонкого удара ведром по лицу.

– На пять лишних зажидилась?

– Мои вещи, – Ксюша постепенно приходила в себя.

– Эти-то, – девушка посмотрела в сторону, куда ткнул самокруткой Ферзь, и увидела в углу у двери сваленные в кучу рюкзак с химзой и пояс. «Пернача» с автоматом, естественно, не было. – Да вот же они, а что?

– Отдай.

– Э-э-э, брат, – досмолив, Ферзь нагнулся и неторопливо затушил бычок о лоб вырубленного бородатого. – Ты сначала мне скажи, куда лыжи навострила.