Владимир Лещенко - Мертвые не умеют смеяться

– Ну, куда дальше? – толпа мажоров вывалила на улицу и остановилась возле роскошных, сверкающих авто, купленных, естественно, не на заработанные собственным трудом денежки. – Время – детское!

– Зря ты, Андрюха, эту бузу затеял, – посетовал закадычный дружок Карпунина, Борис Бельский, сын хозяйки модных бутиков «Весна-М», госпожи Людмилы Бельской – постоянной героини столичной светской хроники. – Выпили бы на халяву, потанцевали… У мамы, между прочим, счет в этом банке.

– Да хоть контрольный пакет акций! Буду я их паленую водяру жрать…

– А что тогда?

– Расклад такой, – не упуская возможности покрасоваться в очередной раз, Андрей картинно сдвинул рукав кашемирового пальто и взглянул на свой наручный «Патек Филипп», стоимостью в десять тысяч евро. – Сейчас полдевятого. Не рвануть ли нам всем ко мне на дачу? Там сейчас никого, холодильники полны, сексодромы в полной готовности… Заскочим в «Елисеевский», затаримся горючим…

– Ну, нет, – поджал губы самый старший в компании – телевизионный бизнес-аналитик Влад Борисов, довольно успешно подвизающийся на одном прайм-таймовом канале. – Это сколько же киселя хлебать до твоей хибары, Карпунин? А у меня завтра съемка. Если опять буду мешками под глазами светить – шеф будет недоволен. Еще погонят с работы! А у меня отец между прочим не олигарх, а пролетарий… умственного труда.

Кто-то из девчат хихикнул. Отец Влада и в самом деле был не владельцем торговой сети или еще каким-то подобным воротилой – а всего лишь скромным директором кинофирмы второго разряда, кующим сериалы для Первого Канала.

И куда ж ты?…

Если других вариантов нет – то я в казино. Вика, Элька! Вы со мной?

– Нет, Вадик, я – с Андрюшиком, – повисла на плече разом заулыбавшегося парня Элеонора, чмокнув его в щеку и ласково стерев след помады пальчиком. – Он такой герой…

– А я в казино, – надула губы Виктория Пашнина, дочка тверского олигарха местного пошиба – не то лесного, не то – рыбного. – Не видела я ваших дач рублевских! Нажретесь – опять вам подавай танцы на столе… Вадик, ты мне купишь фишечек?

Компания довольно быстро разделилась на две неравные половины, с визгом и хохотом расселась по «Бентли», «Лексусам» и прочим хитам зарубежного авторома, а потом, прощально гудя сигналами, разъехалась в разные стороны.

Навсегда.

– Ну что – в «Платинум Стар»?

Сияющие громады «Москва-Сити» показались над крышами домов по левой стороне странно пустынного в такой час проспекта. По количеству мчащихся в обе стороны машин можно было предположить, что сейчас где-то третий час ночи, а никак не девять.

– Фу, – скривилась Вика, отвоевавшая себе место рядом с Владом. – Лучше в «Арбат». В «Старе» я в прошлый раз проиграла.

– Как прикажете, барыня! – весело сымитровала дореволюционный говорок звезда бизнес-журналистики. – Других предложений нет? – полуобернулся он к заднему сиденью, откуда слышалось тяжелое дыхание и звуки поцелуев.

– Ехай, ехай! – буркнул Ильгар Абульфазов – свой из своих, тискавший сейчас податливую деваху на заднем сиденье Владова «Лексуса». – Мне по барабану – Аллах запрещает в азартные игры играть.

– Именно поэтому третьим по величине казино в Москве владеет твой троюродный дядя. Кстати – Аллах девиц лапать не запрещает? – Влад поймал зеркалом заднего вида препикантнейшую сцену.

– Сейчас темно, – ухмыльнулся во все тридцать два белоснежных зуба татарин. – Он не видит. А может и спит уже – надо ж старичку отдохнуть когда?

– Значит, возражений нет, – утвердительно заявил Влад, въезжая на мост. – Тогда, с ветерком…

Но «с ветерком» не получилось – на Смоленской набережной пришлось проталкиваться через толпу, над которой реяли транспаранты и флаги всех цветов радуги, среди которых преобладал ядовито оранжевый – уже много лет, ассоциировавшийся со всякого рода «демшизой» – и сюда проросли метастазы «Рус-Майдана», вяло кипевшего уже несколько месяцев.

– Куда прешь, крыса! – грозил кулаком очкастой пожилой «демократке» лезшей прямо под бампер, непрерывно вопящего клаксоном «Лексуса», Вика. – Вали к своим шизикам, старая перечница!

– Дави их! – восторженно встрял с заднего сиденья Абульфазов.

Нет, «золотая молодежь» определенно «демократической оппозиции» не сочувствовала, – подумал Влад про себя. Да и с чего бы? Им сладенькие песни о «торжестве либерализма» набили оскомину еще в школе, как их родителям – байки о «светлом будущем для всех трудящихся».