Игорь Осипов - Потусторонний батальон. Том 1. Рота нечисти

– Опять был, паразит, – завозмущалась бабка. – Что ему там надо. Я всё уже оттуда унесла.

– Просто проверяет, есть ли ещё что, – произнёс Денис, оглядывая аккуратно закрытую дверь.

– Да, наверное, – кивнул я, присев на корточки, и притронулся к следу.

Точно, оборотень. Только след едва ощущается. Не отпечаток на земле, а след ауры. Я сложил руки так, словно держал хрупкий снежный ком. Внутри возникла серебристая призрачная пчела, осталось прикрепить к ней нужную функцию, и готово к применению. Я раскрыл ладони, и пчела сначала опустилась к самой земле, покружившись несколько секунд, потом, деловито жужжа, полетела к дальней части огорода. Следы стали вспыхивать ярким жёлтым огнём, подсвеченные колдовством.

Мы с Денисом переглянулись и без слов двинулись за насекомым. Пришлось перелезть через ограду, а потом обходить соседские дворы, так как у них заборы были слишком высокие. Пчела неспешно летела, заставляя следы гореть новогодней гирляндой.

Вопреки ожиданиям, Ольха, последовавшая за нами, брела осторожно и пугливо, чуя дикого и опасного хищника. В естественной среде оборотни и лесавки иногда пересекаются, и ведут себя так же, как и кошка с собакой. То есть более крупный хищник постарается поймать более мелкого. Оборотни даже среди нечисти пользовались дурной славой. Единицы из них приживались в цивилизованной среде, становясь частью общества. Среди вампиров процент куда больше. Лесавки, оборотни, волкудлаки, все они были частью люди, а частью звери, только процессы, приведшие к этому разные.

Оборотни – люди, которых поразил колдовской недуг. Разновидность проклятия меняла тело и влияла на разум. Проклятие было сравни магическому вирусу и могло время от времени передаваться здоровым людям, поражая и тех.

Волкудлаками становились люди либо звери, попавшие под прямое воздействие колдуна или божества. Они не могли менять облик по желанию, и их рассудок был более стабилен.

А лесавки – это духи леса, ставшие таковыми дети, пропавшие в лесу. Для них смена облика так же естественна, как для нас переодеться.

В какой-то момент фантом завис над зарослями бурьяна у очередного дома, и проник в щель в калитке. Я притоптал ногой колючие стебли репейника с их помпонами цепких шариков, а потом сунулся следом за насекомым в неухоженный двор. Половина двора вспыхнула ярко-красными кляксами. Кляксы и брызги были не только на земле, но и на заборе и стене дома.

– Что это? – с некоторым беспокойством спросил Денис.

– Кровь, – спокойно ответил я, – точнее, её ментальные отпечатки.

Пчела стала кружиться дальше, собирая всю картинку былого воедино, а в воздухе начало сгущаться небольшое прозрачное облако тумана. Облако заметалось туда-сюда, пока не приняло более или менее чёткий облик обычной дворняги. Собака возникала то в одном месте, лёжа поверх будки, то в другом, стоя передними лапами на заборе. Это напоминало объёмное слайд шоу, да к тому же ещё чёрно-белое, как старый ламповый телевизор. Сходство добавляли мелкая рябь, кружащаяся на месте роем быстрых белых мошек, и скачущие ломаные контуры собаки.

– Не понимаю, – произнёс Денис, разглядывая всё это действо.

– Эту шавку загрызли. Я собрал остатки биополя и попытался восстановить образ жертвы.

– Нам бы такие средства, – произнёс Денис, внимательно разглядывая объёмную картинку.

– Вы с коллегами из полиции пообщайтесь. Я сам у них заклинание выпросил, – ответил я. – Правда, у этого заклинания есть минусы. Оно очень сложное даже для меня, поэтому больше одной пчелы держать не могу.

Сотрудник спецслужбы, не понимая, глянул в мою сторону, так что пришлось пояснить.

– Я создал по лекалам заготовку заклинания и прикрепил её к своему биополю. Если бы создавал с нуля, то возиться пришлось полдня, а так вроде бы высвободил пружинку, и она как кукушка из часов появилась. Мы все заклинания так стараемся делать, особенно боевые. Но биополе не резиновое, там много тоже не поместится. А что касается этого поисковика, то ему после применения нужно будет сбросить с себя слепки аур, ну, типа кэш освободить в программе, или размагнититься. Как-то так. Дня два-три на это уйдёт, в зависимости от длительности и сложности предыдущего применения. И чем больше давность события, тем менее чёткая картинка будет. Эту собаку позавчера загрызли, через три дня вообще ничего не прочитаем, кроме белого шума.

Денис кивнул и пошёл дальше вдоль забора, куда полетела пчела. Фантом собаки постоял ещё немного размазанной и засвеченной фотографией, и растаял безымянным призраком.