Игорь Николаев - Железный ветер. Путь войны. Там, где горит земля (сборник)

Отряд двинулся вперед все в том же привычном порядке, но теперь Таланов лидировал вместе с Гаязовым. Пошел дождь, не настоящий, а все та же мелкая морось, что и у моста – водяная взвесь в воздухе, оседающая на любой гладкой поверхности. Фальцет приближался. Теперь было понятно, что голос доносился из подвального окна – полукруга в основании стоящего особняком здания из темного кирпича. Окно закрывалось двустворчатой рамой, одна половина была забита куском фанеры, из второй сквозь мутное грязное стекло лился рассеянный желтый свет. Таланов жестом остановил основную группу и вместе с разведкой подобрался поближе к окну. Голос усилился, к нему присоединилось неразборчивое бормотание многих людей – не менее десятка, повторявших одну и ту же фразу, похоже, на латыни.

Капитан склонился к отверстию и прислушался. Несколько мгновений он пытался понять слова, которые фальцет произносил по-французски. Слишком стараться не пришлось, говоривший произносил свою речь с болезненной экзальтацией, но четко, словно читая лекцию.

– …и тот день настал! Сказано было, что грядет Зло, и слово то обрело истину! – вещал неизвестный оратор, старательно, но неумело подражая стилю проповеди. – Узрели ли вы ту истину, братья мои?!

Слушатели отозвались нечленораздельным хором.

– Воистину, сатана вышел из преисподней! – ободренно продолжил «проповедник». – Он идет по миру, собирая свою жатву! Он алчет добычи, и слуги его несут ему должное! Вы все видели это!

И снова хор вторил ему. Переждав череду воплей, говорящий возопил:

– Но истинно говорю вам, мы спасемся! Мы преклоним колени перед его слугами и заслужим их милость! Они пощадят нас и примут в ряды своих верных рабов, ибо истинно говорю вам, лучше быть верной собакой у ног сатаны, нежели гореть в аду до скончания времен!

Воспользовавшись новой серией экстатических воплей, Таланов осторожно заглянул внутрь сквозь мутное стекло. Пару мгновений он напряженно всматривался в происходящее внутри, после темноты наступающей ночи свет множества свечей казался невероятно ярким. А затем капитан отпрянул от света, чувствуя, как волосы зашевелились под шлемом.

– Я же говорил, это надо видеть, – прошептал над ухом Газаев.

Едва слышно прошумел подошвами Басалаев, широкоплечий и грузный на вид майор двигался тихо, как кошка. Контрразведчик также заглянул в окошко, томительно долго всматривался, щурясь на свет. Отвернулся с брезгливой гримасой.

– Но труден путь служения, не каждый осилит его! – завывал «проповедник». – Дабы заслужить великую милость, мы должны отречься от прежней жизни, от веры в бога, что покинул нас… И мы должны принести жертвы! Эту юную плоть собрата нашего, разъятую на части по числу, ведомому нам всем, поднесем мы в дар слугам сатаны. Чтобы они признали в нас достойных, и приняли нас, и позволили стать псами цепными и благодарными!!!

Чувствуя холодную пустоту в голове, Таланов повернулся к разведчикам и сделал два быстрых движения, обозначая безмолвный приказ. Ефрейтор Василий Новожилов, переместился вперед, доставая из подсумка небольшой, но тяжелый цилиндр, оттягивающий руку книзу. Басалаев, поняв, к чему идет, сделал страшное лицо и замахал руками, проговаривая одними губами: «Нет! Шум!» Таланов, ощерившись в жуткой ухмылке, отмахнулся в ответ, уступая место другому гвардейцу, приготовившему винтовку. Басалаев тоже отодвинулся подальше, безнадежно махнув, дескать, что взять с безумца.

Тихо щелкнуло, кольцо гранаты упало на камни с легким стуком потонувшим в новом приступе жутких воплей людей, которые добровольно отринули человеческую сущность. Тихо, по-змеиному зашипел воспламененный запал. Второй десантник с размаху высадил ударом приклада стекло, и Новожилов забросил цилиндр внутрь. Все прижались к стене.

Грохот взрыва оказался не очень громким, но низким, почти переходящим в инфразвук. Он тяжело ударил по ушам, дрожь передалась через камни мостовой всем, кто оказался рядом. Остатки рамы вылетели далеко наружу вместе с каким-то мусором и облаком пыли. Разноголосый вопль ужаса мгновенно поднялся к небесам слитным воем и умолк, как обрезанный ножом. Лишь один продолжал надсадно, на одной ноте безнадежно и надрывно вопить от боли, как зверь, попавший в капкан, в ожидании смерти.

Новожилов показал большим пальцем на окно, курящееся дымом и пылью: «Добьем?»

Таланов качнул головой.

– Хотели к сатане, пусть идут. Каждый своим ходом, – негромко произнес он. Выпрямился, сжимая в руках винтовку, и скомандовал. – Все, здесь закончили. Двигаемся дальше.