Василий Биратко - Возрождение. Как достать любимую со звезд

– В-четвертых, вот и следовавшая везде за мной по пятам и та бросила при упоминании о Нагаре. Да и к чему таить, через месяцев пять мы увидим результат смешения кровей человеческих особей с разным цветом кожи.

Легкий смешок прошелся по толпе.

– Ну а забираю его с собой, разлучаю с любимой по одной веской причине. Его временно надо изолировать от общества женского пола, у него инстинкт размножения превышает возможности Донжуана в пять раз.

Донжуан снова под смех толпы получил очередную затрещину.

– Полет ему пойдет только на пользу. А мне, чтобы взлететь, нужны три члена экипажа человеческого рода, а каким они интеллектом обладают, без разницы.

– Ну а пятый пункт, твое любимое любопытство, что за ним кроется? – быстренько перевел стрелки на меня Донжуан.

– Нет, на сей раз его место занял наказ Старомира – вернуть Человечеству звезды.

При упоминании Великого Старца наступила минута молчания.

– Завтра по нему годовщина, – в тиши прозвучал голос Мастера Сталь.

– Я и говорю, – перебил я деда.

– Я знаю, – резко пресек в ответ меня Мастер, – в твоих поступках порой невозможно увидеть разумного объяснения, но все хорошее, что ты сделал, произошло не логически, спонтанно, словно ведет тебя ангел-хранитель по начертанной дорожке, так что воля твоя. Одно скажу: большое спасибо, что не сбежал.

Все бросились прощаться, словно я уже стоял у трапа звездолета.

– «А может, сейчас и махнуть? В Тибете на самом Эвересте, поди, уже утро, обещанное завтра наступило» – вопросительно предложил внутренний голос.

Нагар помог кое-как отбиться от односельчан, и я под шумок ушел к реке, позади еще гудел народ. Присел на берег, приглядевшись, в темноте были видны действия моего бластера. Стриженный молодой лес выделялся на фоне темного неба, макушками так и не обзавелся, только молодая ель высунула свою голову на метр выше всех. Срезанный камень слегка поблескивал своей полированной стороной лунным светом. На дне речки в воронке после плазмы за три года она не затянулась, дремала крупная форель, рядом, окружив ее, мельтешил малек уклейки.

– Да, наследил ты, однако. Долго не скроет природа разрушения, – вслух произнесло мое внутреннее «Я». – Обезьяна с гранатой.

– Как-то муторно на душе от всего этого, – пробурчал себе в ответ. – Все живут, веселятся, а мне все чего-то неймется, не сидится, словно заноза в жопе, точнее во всех она в жопу втыкается, а у меня – в мозг.

Вдруг в глубине леса ухнула сова, с дерева слетела птичка, а в соседних кустах раздался щекотливый приглушенный смех молодой парочки.

– Слыхал? – окрик моего «Я» вырвался из горла. – Всем хорошо, так и радуйся. У каждого своя судьба. Смирись.

– Ты тут с кем? – со словами на плечи легли руки Эврики.

– Как всегда, любишь поговорить с умным человеком.

– С самым глупым умником, – поправил я ее, слегка подскочив от неожиданности. – Вроде все делал правильно, но как-то все неправильно.

– Да, Софья бы точно тебя в карантин уложила, психику подлечить. Все получится, у тебя такая жизнь, что все в селеньях завидуют, ты Герой. А что не летят с тобой, так страх выживания в дикой природе держит за горло перед более страшным неопознанным космосом. Некоторые от моих слов о размерах Вселенной зажмуриваются и просят помолчать.

– Вот Старомир полетел бы легко и с радостью, – взглянув на нее, добавил. – И ты смогла бы.

– У меня, Костик и Нюша, ушло мое время, а то я даже и не раздумывала бы, – Эврика склонила голову на мое плечо, положив руку мне на колено, усмехнулась. – Даже мурашки уже не идут.

– А вот так! – я нарочито повалил ее на траву и чмокнул в щеку.

Ответ не успел последовать, как из темноты послышались голоса.

– Мама! Мама!

– Это тебя. Судьба-злодейка не хочет нашего воссоединения, – прошептал ей на ушко, поднимаясь.

– Костик, веди домой сестричку, идите уже спать, – последовал крик Ярика из деревни, – поздно уже.

В кустах снова тихо провокационно заохали…

. . .

Назавтра проснулся поздно, солнышко ласково поглаживало лучиком мою волосатую грудь. Поднялся, голова слегка гудела. Все-таки медовуха Светлича лучше всякой браги, самогона, саке… правда, вино Мухадма вкуснее, но слабовато. Протирая глаза, вышел на крыльцо и остолбенел.

– Оба-на! – сорвалось с языка.

Все население деревни плюс жители «севера», так они и остались для нас северянами, которые вылезали с глайдера, точнее вываливались пачками, как с бочки огурцы, обступили мой дом, ожидая моего пробуждения. Подступы к крыльцу заставлены разнообразными корзинами с плодами и овощами. Глиняные бутылки с напитками. Вперед вышел Светлич.