Лесса Каури - Пять сердец Сопряжения. Том 1

– Тебе все равно, за что, лишь бы подраться? – уточнил у него Анджей.

Белка напряглась – они оба были высокими и мускулистыми, и казались достойными противниками друг другу.

– За подлость надо бить морду! – возмутился Уоллер Виллерфоллер, садясь с другой стороны от Белки. – Изабелла, я прав?

– Она – Белка! – вдруг улыбнулся тайшелец.

– А я – Уолли! – засмеялся оборотень. – А наш Монти Демпсигю дрыхнет, поскольку кувыркался всю ночь и половину дня с нашей фриммской красоткой!

– Как ты сказал, его зовут? – удивилась Белка. – Монти?

Тайерхог почесал за ухом. Смешно это у него выходило – одновременно бесшабашно и по-дурацки, как у большого и веселого пса.

– Ну… – неуверенно сказал он. – Монти звучит куда лучше, чем Демпси, правда ведь?

Мгновение Анджей смотрел на него, а потом захохотал. Белка – следом, а затем, подвывая и всхлипывая, к ним присоединился и сам Уолли.

– Над чем веселитесь? – спросила, спускаясь лестницы, Дэль и устроилась рядом с тайшельцем. – Я тоже хочу повеселиться!

Ее влажные волосы завивались колечками, отчего она казалась совсем девчонкой.

– Над твоим дружком Монти, – отсмеявшись, пояснил тайерхог, – который дрыхнет без задних ног после ваших горячих развлечений.

Фриммка, ничуть не смущаясь, потянулась. Расстегнутая куртка распахнулась, белая рубашка соблазнительно очертила высокие груди. Белке показалось, или Дэль искоса взглянула на тайшельца? Однако тот на нее не смотрел – поглядывал на огромный циферблат над лестницей, стрелки которого показывали два ночи.

– Пора расходиться, завтра подъем в пять утра! – констатировал он и поднялся.

Остальные потянулись за ним, как-то сразу признав в имперце вожака.

День показался таким долгим! Позевывая, компания поднялась по лестнице и разошлась – девочки налево, мальчики направо.

– Джей, ты идешь? – позвал Уолли замешкавшегося тайшельца.

Анджей не обратил внимания на то, что тайерхог переиначил и его имя, улыбнулся девушкам и пожелал им добрых снов.

Дэль, глядя ему вслед, тихонько вздохнула. А Белка, идя за ней в выделенную им комнату, думала вовсе не о парнях, а о том, какая у нее удобная и уютная кровать… в тюрьме.

Ректор любил работать по ночам. Ему, как и другим Слившимся с Фартумом, это место дарило не только долгие годы жизни, но и повышенную восстанавливаемость, будь то физическая регенерация или избавление от усталости. Фон Тарсу хватало трех часов сна, чтобы ощутить себя отдохнувшим и полным сил, поэтому спать он обычно ложился за два часа до рассвета. Мифического рассвета Фартума, которого никто и никогда не видел.

Тень возник, когда ректор поднялся из кресла, чтобы пройтись и потянуться. Он стоял у высокого окна, из которого был отлично виден Млечный Путь, спиной чувствуя повеявший от камина холодок. Тень всегда появлялся у камина и какое-то время стоял там, будто раздумывая, остаться или исчезнуть, не сказав ни слова. Чаще он действительно исчезал, но иногда они разговаривали и даже смеялись, вспоминая старые времена. Нынче же Тень, качнувшись, заскользил по кабинету и остановился у окна рядом с фон Тарсом, едва не касаясь его плечом.

– Привет, Ферни, – прошелестел призрачный голос. – Набор в этом году необычен, не правда ли?

Ректор усмехнулся. Ответил, не поворачиваясь – от плывущего образа Тени его всегда немного мутило.

– Давно не видел такого сброда! Такое ощущение, что детей похватали без разбора и сунули в порталы Фартума, как котят – в реку, чтобы утопить.

– Интересное сравнение, – заметил Тень, – каковы ставки, что утонут?

– Один к пяти, что половина новичков отсеется до третьего курса, – тут же откликнулся фон Тарс.

– Принимаю, – прошелестел Тень.

Помолчали.

– Ответите мне на вопрос? – решился ректор. – Насчет семейства фон Рок…

Тень медленно развернулся и поплыл к камину, где истаял в воздухе.

– Не ответите, – пробормотал фон Тарс, – так я и думал!

Утром, идя на завтрак с теми, с кем познакомилась только вчера, Белка подумала, как это приятно – быть рядом с людьми, от которых не ждешь удара в спину. Да просто идти куда-то в компании!

Парни, оказывается, ждали их с Дэль в уже знакомой рекреации с часами и красными деревьями. Позже Белка узнала, что Фартум считает себя городом и дает соответствующие, иногда довольно остроумные наименования своим «улицам» и «площадям». Так, например, широкий коридор, ведущий в столовую, назывался Шоссе Энтузиастов, а полюбившаяся ребятам рекреация с часами и фонтаном – «Площадью Красной точки отсчета Вечности».