Алексей Фомичев - Предел невозможного

Выглядел город словно больной, только переживший кризис и еще не отошедший от температурной лихорадки и горячечного бреда. Часть зданий разрушена, стекол нет, двери выбиты, стены испещрены выбоинами от пуль и осколков. Асфальт на дорогах изрыт, покорежен, кое-где и вовсе отсутствует. Фонарные столбы либо погнуты, либо вообще повалены. Кое-где на тротуарах остатки баррикад — целые завалы из бетонных и кирпичных блоков, рельсов, земляных насыпей. Рядом сгоревшие и изрешеченные остовы легковых и грузовых машин. На центральной площади возле разбитого постамента неведомому герою сгоревший танк без башни и гусениц. Судя по прокопченному корпусу с двумя пробоинами в бортах — это местный аналог Т-62.

Самак только недавно вошел в состав Югорской республики, а до этого был как бы сам по себе. Каганат его забрать не смог, но и отпускать не хотел. После долгих с переменным успехом боев войска каганата просто отошли. Им надоело драться.

Как и многие новые «независимые республики», Орду-улем имел большие амбиции, но слабую армию. Его независимость больше держалась на штыках наемников и деньгах азиатских и заокеанских спонсоров.

Относительно нормальная жизнь в Самаке только налаживалась. Электричество из соседнего города еще вели, центральное отопление едва успели восстановить, водоснабжение и канализацию чинили. Общественный транспорт за исключением двух десятков автобусов не ходил.

Жители передвигались пешком или на велосипедах. Немногочисленные владельцы собственных машин редко когда рисковали выезжать из гаражей. И бензина мало, и власти могли запросто реквизировать транспорт на нужды республики.

Некоторые заводы только запустили, единую денежную валюту ввели буквально на днях. Горожане пока занимались тем же, что и раньше, — обрабатывали небольшие участки земли за городом, заготавливали в ближнем лесу дрова, ловили рыбу в озере и реке, собирали ягоды, грибы и фрукты. Одним словом — выживали.

Тем не менее жизнь в городе бурлила. Новые власти спешно восстанавливали промышленность, готовили рабочие места и вообще — делали все, чтобы вернуть Самак в русло нормального течения бытия. Чем меньше у людей будет бытовых проблем, тем меньше забот будет у властей. Это аксиома.

Дважды я выходил в город, собирая информацию о новом районе действий, об обстановке и обо всем, что мог разузнать. В центр не лез, не желая попасть на глаза представителям властей. Больше ходил по окраинам, выбирая собеседников среди людей пожилого возраста. Они охотнее вступали в разговор, меньше утаивали и с радостью принимали небольшую плату за беседу.

Понятное дело, одними разговорами не ограничивался. Ходил, наблюдал, читал развешиваемые на видных местах информационные бюллетени, послушал радио (его восстановили в первую очередь). Отыскав библиотеку, зашел туда. Повезло, там сидела какая-то старая дама, только назначенная ответственной. Мое желание посмотреть литературу ее особо и не удивило. Очевидно, приняла за представителя властей.

Библиотека, как и многие учреждения, была частью разграблена, частью уничтожена. Помещение лишилось мебели, штор, некоторых дверей, лампочек в плафонах.

Но мне это не мешало. Просмотрев подшивки газет, пролистав некоторые справочники, я покинул библиотеку, унося с собой под курткой атлас и справочник по оружию. Женщина ничего не заметила.

Увидел и новые деньги. Валюта Югорской республики. Небольшие прямоугольники плотной бумаги. Три цвета — серый, зеленый и красный. Вверху банкноты большая надпись «Национальный Банк Югорской Республики», в центре герб — сидящий орел с аурой вокруг головы, с мечом в когтях, в окружении небольших щитов. Ниже прописью достоинство купюры. По углам цифровое обозначение.

Очень скромное оформление, какое себе может позволить молодая республика. Бумага не самого высокого качества, правда, имеет несколько степеней защиты. Вместе с тем довольно стильно и оригинально. Минимум рисунков, максимум информации. Внизу предостерегающая надпись: «Подделка банкнот карается расстрелом». Предельно четко и ясно.

После вояжей я возвращался на базу — двухкомнатную квартиру в пустующем двухэтажном доме на серверной окраине города. Здесь почти все дома пустовали. Ни отопления, ни воды, ни электричества. Идеальное место для нас.

В квартире сидел Бутурмен. Он стерег аппаратуру и заодно продолжал слушать и записывать все, что обнаруживал в эфире. А также следил за датлайцами.