– И ты согласился.
– Мы там маленько приняли… Я немного не соображал – думал, он шутит. Согласился, короче. Он крутнул барабан… подождал, пока остановится… А потом, такой, раз – к виску приставил и нажал… И ничего. Только щёлкнуло. Я аж дышать перестал. Одна мысль была: в чём подвох-то? Ведь не может же быть… Ведь прикол какой-то! А он вдруг прицелился в пустую бутылку да как шмальнёт! Бутылка вдребезги. А я, такой, вообще чуть с дуба не рухнул. Сижу, вообще ни хрена не соображаю. А он, такой, схватил мой кошелёк, удочку свою, сумку – и всё. Ушёл.
По его физиономии, заросшей жёсткими чёрными волосками, снова катятся слёзы.
– А ты и не возражал, да, что он всю твою зарплату забрал?
– Ну, он же честно… выиграл. Он жизнью рисковал.
– Зачем ты вообще с собой эти деньги поволок на рыбалку?
– Вчера забыл вынуть из кошелька. А кошелёк забыл вынуть из кармана…
– Забыл! А жена почему забыла? Она же у тебя все деньги забирает, нет?
– Она думала, что мне в понедельник дадут. А мне вчера да… да-а… ли-и-и-ы-и… – Саня вновь срывается на рыдания.
Говорить он больше не может. Он и так достаточно сказал.
Нет, это точно: такая история могла произойти только с Саней. Зачем-то потащить с собой на рыбалку всю зарплату, а потом попасться на старый трюк, который знает вся наша бывшая тусовка, кроме него – тут нужно быть не просто неудачником, а талантливым неудачником. Гением среди неудачников.
Саня такой и есть. Его дар – самому себе создавать проблемы, самым изощрённым способом.
– Жень, дай взаймы-ы-ы-ы… – мычит он.
– Сиди здесь, кровосос. Скоро вернусь, – приказываю я.
Парк находится в самом центре микрорайона Больничный или просто Больнички, рядом с самой больницей. Я выхожу за чугунную ограду парка и иду вдоль другой ограды – проволочно-сеточной, напоминавшей, как и торчащие над ней мрачные серые корпуса больницы, о военной базе или даже тюрьме.
С одной стороны к больнице подступают двухэтажные дома, похожие на бараки. С другой – маленькие частные домики. Смесь рабочего посёлка и деревни. Мрачная, пахнущая гнилым деревом и спиртом.
Из других районов сюда побаиваются соваться. Но я родом отсюда. Даже могу позволить себе прогуляться в старой засаленной косухе, берцах, напульсниках и прочей неформальской атрибутике. Меня знают. Никакая шпана не докопается: сразу признают и отпустят. В худшем случае – стрельнут сотку.
Да что-то не видать никого. Только у одного подъезда трутся двое перезрелых парней с одинаковыми красными одутловатыми физиономиями и в одинаковых спортивных костюмах. Будто близнецы. Да они есть близнецы. Как же их там?.. Братья Дорохины, что ли.
До дома, где живёт Вадим, рукой подать. Крайний справа по улице Медицинской. Слева – больничная ограда.
…А далеко впереди, над крышами жалких домов Больнички возвышаются красно-белые, изящные, идеальные башни Алькасара…
У входа в подъезд на лавочке сидит и курит молодая женщина. Молодая – если судить по фигуре. Мини-юбка не по погоде, сетчатые чулки на длинных ногах, короткая курточка, под которой угадывается крупная грудь. Волосы собраны в два хвостика, как у школьницы. Глаза густо накрашены.
У неё нет зубов. Кажется, вообще ни одного. Рот провален, как у старухи.
Отвратительно. Будто таракан на праздничном торте.
После Алькасара Больничка кажется другой планетой. Я теперь нечасто бываю на этой планете.
Поднимаюсь на второй этаж. Дверь квартиры приоткрыта – значит, Вадим дома.
И правда: сидит в прокуренной кухне напротив входной двери со злополучным наганом в руке. На столе перед хозяином – целый космодром бутылок, словно ракет, нацеленных в потолок. Сам Вадим, судя по всему, ещё не улетел. Хотя в его случае трудно делать выводы: мутный толстяк. То добрый, то вредный, то проводит время в безделье и пьянстве, то вдруг берётся за ум и начинает зарабатывать приличные деньги. Даже когда-то женат был на очень симпатичной, стройной девушке, которая мне нравилась. Говорят, сбежала от него, потому что он её по пьяни отколотил. Или она его. В общем, непредсказуемый тип.
А лицо у него всегда одинаковое, серьёзное и слегка раздражённое, трезвый или нет, в хорошем ли он настроении или дурном, смотрит ли фильм или сидит с удочкой на берегу озера.
– Женька… – шепелявит Вадим. Вот и всё приветствие.
– Опять людей на бабки разводишь? – добродушно интересуюсь я.
– Развожу. «Оставлять простакам их деньги безнравственно», – кто так говорил? Рокфеллер? – Вадим откидывает барабан нагана, вытаскивает один патрон.
Читать дальше