Татьяна Лобанова - Краткий курс теории смерти

– Проскочил, наверное, с толпой. Мерзавец!

– Евно Фильшевич! Поезжайте в институт, мы постоим – подежурим, мимо не пропустим. Правда, Глеб?

Но сибиряку администратор что сосна.

– Ожидание – дело смутное! – Глеб потянул жену уйти. – Дожидалась девушка парня из армии, а он вернулся, закурил и запил! Тебя, говорит, ещё посередине службы разлюбил!

Асеев неприятно наставил рачьи глаза:

– Что? Когда?

– Шутит супруг, Евно Фильшевич! – пропела жена. – В Сибири так принято, повсюду КВН. Кого ловить прикажете, кто опоздавши?

– Марк Рывкин!

– А, ДОЗ-120? – догадался Глеб. – Досрочно сошёл с дистанции. Ехали вместе, а какая разная судьба!

– Почему сошёл – не знаете? – нахмурился руководитель.

– В купе журналист пробрался.

Асеев словно цыплёнком подавился. Помолчал, шевеля сочными губами.

– Почему не позвонил? Или телеграмму?

– Не успел, думаю, приедет следующим поездом.

– Мы сбегаем к расписанию, посмотрим прибытие! – вклинилась жена.

Взмах начальственной руки прервал инициативу. Асеев поблагодарил и крупно зашагал к расписанию. Стало свободно, словно отъехал автобус.

– Найдётся он, Евно Фильшевич! Обязательно найдётся! – закричала вдогонку жена.

Она добрела от начальства как от рюмки.

– Бывает же такое! Рывкин в плановом отделе напевал.

– И что?

– А теперь пропал! – рассмеялась жена необычному совпадению.

Пешеходы проходят вокзал насквозь, телеги объезжают снаружи. В зале ожидания буйство торговли, множество неуместных ларьков. Вместо Ленина, глядящего вдаль, прямо на Глеба уставился Пётр.

– Странно, почему он лично? – озадачилась жена. – Мог послать.

– Объясняю. Заместитель директора внимателен к работникам. Рассудил, что надо приехавшему Рывкину? Поскорее оказаться дома. Значит, оркестр и торжественный митинг можно не устраивать, цветы неуместны. Достаточно отвезти домой на машине, помочь донести вещи и пожелать отдыха.

Глумление над начальством надуло лицо жены.

– Почему, кстати, он Евно Фильшевич, а не Евгений Филиппович? – На эскалаторе Глеб любил, чтобы женщина сверху.

– Сейчас не социализм. Евреи такие же люди, а некоторые даже лучше.

Питерская квартира встретила без вина, рюмок и расстеленной тахты. Глеб озирался, как в гостинице. Жена вывернулась из объятий и засобиралась в институт.

– Волнуюсь, добрался ли Рывкин? Ты пока ищи работу.

Костёр желаний погас, но угли ещё тлели. Пока она не надела пальто, Глеб полез за подарком.

– Пойми, работы нет. Особенно гидродинамику. Отыскала одну нормальную вакансию, очень советую.

Подарок – немецкое печенье в жестяной банке с картинками ретро – презентабельный, но скромный.

– Не кофточка, духи или помада? – поморщилась жена. – Ты не примитивен.

– У меня денег нет.

– Как – нет? Совсем? А доля?

– Чуприн с бандитами отжал.

– Мило. Так лохов учат. Может, хоть заразу в дом привёз?

Жена забыла про работу, готовя атаку. Гормональная система начала разогрев тела. Выросло артериальное давление, участился пульс. Мышцы рук, ног и челюстей налились кровью и сжались, голосовые связки набухли для рыка.

– Можно не давать жене денег? – она выставила цветные когти.

Глеб отскочил за стол.

– Да! Если оплатил коммунальные и хозяйственные расходы! – Когти прыгнули рвануть лицевое мясо, но Глеб отшатнулся. Жена шагнула вокруг стола, Глеб – тоже, сохранив дистанцию.

– Не давай, если потребовала третью шубу! – Жена прыгнула. Когти вонзились в бок, но жертва вырвалась.

Появилась бутылка перцовки, женщина отпила из горла, потом ещё.

– Не давай алкоголичке, она пропьёт! – Жена перевернула стол и настигла. Когти Глеб удерживал, но клыки раздирали плечо. Силу женщины увеличила злость.

– Всё упрощается, если добытчик – жена! – Она вырвалась, не дав скрутить руки. – Зачем ей твои деньги?

Взмокшие бойцы разошлись в углы ринга.

– Наоборот, жена заработанные средства принесёт в клювике. А ты распределяй на продукты, коммуналку, одежду, иначе в семье разлад?! Так, царь природы?

Жена рыкнула и перешла на бокс. Отбив о твёрдого Глеба руки, истощила гормоны стресса, и организм включил успокоение.

– Алкоголик и азартный игрок обязаны отдавать! Но лоху не обязательно. Быстрее сдохнет!

И удивительная жена сочинила рифму:

– Лох, чтоб ты сдох!

Глеб мирно питался бутербродом с маслом, запивая молоком. Колбасу и сосиски не трогал, деликатесы – для белых. Вдруг с шумом распахнулись обе двери. На работе жена вновь обозлилась.