Сурен Цормудян - Наследие предков. Tod Mit Uns

Ни для кого не было секретом, что Тиграну Рита нравилась и, скорее всего, даже больше, чем нравилась. Он и сам этого не скрывал. Старался красиво ухаживать. Настолько красиво, конечно, насколько это позволяли нынешние условия. Вот, например, посредством дарения по одной открытке после каждого своего похода в город. А еще частенько сказывался больным, чтобы оказаться у нее на приеме. Конечно, она на него в таких случаях ругалась. Но тем и отличалась Рита Гжель от многих других женщин, что даже ругала кого-нибудь изящно и ласково. Однако сей факт никак не успокаивал Александра Загорского, которому еще предстоял неприятный разговор с Ритой насчет избитого Марли. Во-первых, медичка жалела даже такого никчемного торчка, во-вторых, оный торчок теперь своим полутруповым состоянием обязывал ухаживать за ним и тратить на него материальные ресурсы медицинского отдела общины. Не то чтобы добрая и отзывчивая Рита не хотела ухаживать за больным. Просто зачем калечить друг друга, доставляя и без того загруженным работой медикам новых хлопот? Ведь здоровье у людей при такой жизни в сырости и подземелье и без того оставляло желать и желать лучшего. А еще угрозы внешнего мира и прочие радости выживания долгие годы за гранью всемирной катастрофы…

Загорский тяжело вздохнул, глядя в черный колодец, ставший последним пристанищем сгинувшего наркомана Чела. Потом достал динамо-фонарь и посветил в воду. Ни дна, ни тем более тела еще недавно живого и крайне бестолкового спутника видно, конечно, не было. Вода была черна. То есть, конечно, прозрачна, но бездна колодца давала ей эту беспроглядную мглу, недавно поглотившую человека без следа. Александр еще какое-то время вглядывался в эту безмятежную бездну, ощущая запах сырости с привкусом копоти от гильзы-лампы. И вдруг он ощутил какое-то легкое беспокойство от своего пристального взгляда в колодец. Водяная мгла словно стала его манить, нашептывая глубинам подсознания безумную идею наклониться над бездной как можно сильнее и просто нырнуть туда. Загорский отпрянул.

– Тьфу, черт! – выдохнул он. – Вот же… Как там говорится: если долго всматриваться в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя? Ну точно, мать ее…

Разговор с самим собой немного успокоил и помог упорядочить мысли, растворив эту грызущую сознание безумную идею, как соль растворяется водой. Крот стер выступивший на лбу холодный пот и, порывшись в своей наплечной сумке, извлек оттуда увесистое кольцо магнита от какого-то разбитого динамика. К магниту заблаговременно была крепко привязана бечевка. Примерно через каждый метр на ней красовался узел, позволявший судить о глубине.

Осторожно подсев к краю колодца, Загорский снова посветил на воду. Как ни странно, на стенках колодца были свежие влажные следы, словно вода колыхалась, пока он на нее не смотрел. Хотя, может, это следы от всплесков, вызванных падением в колодец Чела? В такой сырости они будут еще, наверное, долго, просто он их не сразу приметил. Главное, что то подлое наваждение, шепчущее мерзкое «занырни», больше не подкатывало.

Александр сел у самого края и стал неторопливо стравливать бечевку, опуская магнит в воду. Если и не удастся отыскать нож Тиграна, который упер покойный идиот Чел, то хотя бы узнать глубину колодца стоило. Бечевка ушла на метр. Он продолжал стравливать, подсвечивая фонарем. Два метра. Дна еще нет. Три метра. Дна нет. Четыре. Пять.

– Черт, да какая же здесь глубина?

Десять метров! Но ведь бечевка не бесконечна. Там осталось еще всего-то…

И тут Саша Загорский вздрогнул: бечевка резко натянулась. Но ведь если бы магнит, выступавший в качестве груза, достиг дна, то веревка, наоборот, должна была ослабнуть. Крот стал резко вытягивать бечевку обратно, чувствуя, как участился пульс, и похолодела спина.

– Блин! Чего это я? – выдохнул Загорский и замер. – Чего это я, в самом деле? Там, небось, железка какая-то. Вот и натянулось из-за магнита. Ну, точно.

Он уже собрался снова стравливать бечевку, продолжая поиск дня, как вдруг веревка резко дернулась, разгоняя круги на воде. И снова натянулась. Дернулась. И потянула вниз.

– Да что же это такое, а?!

Александр отложил фонарь и стал быстро выбирать бечевку двумя руками. К счастью, ее больше ничто не тянуло вниз. Но нервы Крота все равно были напряжены до предела. Вот уже мокрая веревка наматывается на руки, и эта влага напрягает еще сильнее, заставляя думать о Челе, которого она убила. О том, насколько эта вода бездонна. И конечно, о том, что какая-то чертовщина тянула вниз. Александр сопел от неприятного чувства, что веревки он стравил куда меньше, чем приходилось сейчас выбирать из этой заколдованной воды. И конечно, он смотрел вниз. В этот черный бездонный колодец. Теперь к холоду на спине и учащенному пульсу прибавились мириады волосков по всему телу, которые зашевелись. Стали топорщиться, словно пытаясь пронзить одежду и сделать человека похожим на перепуганного ежа. Ужас волнами проходил по всему телу. Ведь оттуда, из темной бездны, стал неясно проглядываться какой-то серый силуэт! Вот уже смутно различимо жуткое лицо – большое, круглое, с огромными провалами несуществующих глаз, устремивших свой потусторонний взор прямо на него, сидящего на краю бездны. И взгляд этот казался еще более бездонным, чем этот жуткий колодец.