Светлана Кузнецова: Новая Зона. Хрустальная угроза

О нежелательных последствиях применения «антидота» узнали уже много позже: когда победили. Обычным людям по-прежнему ничего не грозило, а вот «белым сталкерам», которые пришли в Зону одними из первых либо сильно злоупотребляли уколами, – да. Причем возникшие у них проблемы оказались фатальными: либо смерть, либо сумасшествие. Длительное воздействие «радужки» привело к изменениям мозговых процессов. К необратимым или обратимым, обещал выяснить Хазаров, отхвативший все-таки материал для исследований.

– Ну и ночка, – простонал Шувалов. – Олег Николаевич, очень вас прошу, не экспериментируйте больше с Зоной. У меня же сердце.

– У всех сердце, – фыркнул Ворон, – правда, насчет некоторых я не совсем уверен.

– Если вы обо мне, то я уезжаю к сыну, – примирительно улыбнулся Дмитриев.

– Слава богу, – вырвалось у Дениса. – То есть я хотел сказать, что очень рад за Николая.

Дмитриев тяжело вздохнул, но обижаться вроде бы не стал.

Первые лучи восходящего солнца расцветили небо, когда за ним пришла машина: длинная и белая. По причине последнего она казалась цвета беж. Коричневые потеки глины покрывали ее почти до стекол.

– За тобой подводную лодку пригнали, – прокомментировал явление лимузина Ворон. Сидение на подоконнике было не только удобной, но и полезной привычкой.

Дмитриев выглянул в окно и покачал головой.

– Ошибаешься, – сказал он. – Это не подлодка, просто высокая ватерлиния.

– Тебе виднее, – фыркнул Ворон, и оба рассмеялись.

Встречал Дмитриева именно Выдра, и Ворон порадовался, что подниматься тот не стал, иначе с ним пришлось бы «знакомиться» и говорить, а Дмитриев мог что-нибудь и заподозрить, все же мужик он оказался неглупый.

– И что теперь? – спросил Шувалов. – Живем и радуемся жизни?

– Не знаю, как вы, Василий Семенович, а я думаю об отпуске.

– Угу, не помешает, – согласился Денис.

В этот момент раздался очень громкий и настойчивый телефонный звонок.