Эрин Боуман - Замерзший (ЛП)

- Райдер, я поеду и на этом точка. Я сидел здесь, когда Грей отправился в Таем, чтобы достать вакцину, и это почти убило меня. Я провел последний месяц, волнуясь без перерыва и грызя ногти, пока он пересекал всю страну. Ты продолжаешь разделять нас снова и снова, и я просто собираюсь отправиться туда. Ты знаешь, я могу сделать это. Со мной сейчас все хорошо.

У меня нет слов. Я не думаю, что я когда-либо видел, как Блейн был так сильно с кем-то не согласен. Райдер открывает рот и закрывает его.

- Ладно, - говорит он, наконец. - Вы оба такие же упрямые, как ваш отец.

Я просиял, потому что эти слова были лучше всякого комплимента, и Блейн щедро поблагодарил Райдера.

- Грей, убедись, что Элия сможет войти в контакт со мной, когда вы все поселились там, - говорит Райдер. - До тех пор, я уверен у тебя есть дела, к которым надо проявить внимание.

Он встает и выходит из кадра. Я слышу, как после этого закрылась дверь, и я остаюсь с братом наедине. Все, что я хотел, это повидать его, а теперь даже этого не достаточно. Завтра, кажется, очень далеко.

- Па умер, - выпаливаю я.

- Что?

- Он бросился под пулю. Чтобы спасти меня. И... это долгая история. Я все тебе расскажу, когда ты будешь здесь. Обещаю. Я просто не мог скрывать это от тебя и мне жаль, что так случилась.

- Ты не виноват.

- Все так говорят.

Теперь он делает одно из своих лиц старшего брата, что-то похожее на родительскую заботу, смешанную с симпатией.

- Ты в порядке, и это то, что имеет значение.

- Он тоже был важен, Блейн.

- Я не говорю обратного. Просто ты значишь больше.

Я качаю головой. Блейн всегда так делает: взвешивает результаты, как будто каждая частичка жизни является более или менее важной, чем другая. Я не думаю, что он понимает, что это никоим образом не облегчает мою жизнь и не делает принятие смерти нашего отца намного легче.

Когда я смотрю вверх, рука Блейна покоится на дисплее, как будто он хочет взять меня за плечо и забыть, что мы находимся на противоположных концах страны.

- Я скоро увижу тебя, Грей, - говорит он. - Обещаю.

- Если я чему и научился за эти последние недели, так это то, что не надо давать никаких обещаний. Никогда. Ничего такого, чего ты не сможешь гарантировать.

Он улыбается.

- О, я гарантирую это. Теперь для меня нет ничего более важного, как добраться до тебя. Ты для меня на первом месте. Всегда.

Такое чувство, будто у нас уже был этот разговор, но я не могу не повторить его заключительное слово.

- Всегда.

ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Я СОБИРАЮ КОМАНДУ, чтобы мы могли нормально попрощаться с покинувшими нас. Это происходит морозным, ясным днем, небо такое жизнерадостно синее, что я клянусь, оно просто издевается над нами.

Мы идем на задний двор и встаем полукругом вокруг небольшого костра, ветер бьет нам в спину. Я расчищаю снег и подкидываю дрова в костер. Сэмми говорит несколько слов точно так же, как он делал это в Стоунуолле. Похороны должны дать мне чувство облегчения, помочь мне двигаться дальше, но я просто чувствую себя еще больше виноватым и опустошенным, и недостойным жизни. Я сделал это, не они. Это то, что убивает меня больше всего, но это как со смертью: ее не волнует, заслуживаете ли вы встретиться с ней или нет. Она приходит сама по себе, и забирает жизнь без учета того, как оставшиеся в живых будут себя чувствовать. Смерть - это алчная, эгоистичная штука.

Сэмми завершает обряд и Блик с Клиппером и Бри уходят в дом, дрожа от холода.

- Ты собираешься остаться тут на некоторое время? - спрашивает Сэмми.

Я пялюсь на огонь. Мои ноги, подобно корням, внезапно врастают в землю.

- Скорее всего.

- Отлично. Я скоро вернусь.

Когда он возвращается, он сжимает в руках почти пустой стеклянный кувшин, от его ходьбы в нем плещется янтарная жидкость. Он делает большой глоток и передает его мне.

- Стащил его из кухонной кладовки.

Я пью, и алкоголь обжигает меня - здравствуй безумие. Мы несколько раз передаем кувшин друг другу, наблюдая за костром, как будто он делает что-то интересное.

- Я любил ее, - наконец произносит Сэмми. Я никогда раньше не слышал, чтобы он произносил эти три слова с большей искренностью.

- Я знаю, - говорю я, потому что я подозревал это некоторое время.

Он, кажется, поражен моим ответом и закашливается от алкоголя.

- В этом было что-нибудь подобное ей или я попался на иллюзию?

- Сэмми, в этой Копии было так много от Эммы и это пугает меня. Это была ее личность и ее голос, и ее манеры. Я имею в виду, она обманула меня, а я рос с ней.