Дроздов Федорович - Самец причесанный

— У них есть лестницы?

— В Степи их негде взять, — покачала головой Амага. — Сармы ими не пользуются. Везти далеко, нужны повозки. Сармы бросают веревки с крюками и лезут по ним на стены. Но здесь так не будет. У них есть горючее масло. Я слышала: они собрались облить им ворота и сжечь.

Я выругалась. Если не поспеет помощь, Малакке конец. Ее гарнизон составляет всего центурию, плюс полсотни вигилов. Защитить стены они худо-бедно смогут, но отбросить врага от ворот… Город не готовился к войне, ее не ждали. По негласному соглашению сармы Малакку не трогали. Здесь они сбывали свои товары и закупали наши. Помыслить было нельзя, что Малакку осадят. Прежняя Мада этого не позволила бы. Но в Степи сейчас нет власти…

— Что будем делать? — спросила я центурионов.

— Надо помочь! — сказала Ирида. — Кроме нас некому!

Центурионы закивали. Я и сама знала, что надо. Если узнают, что мы, зная об осаде, прошли мимо, мне не поздоровится. Но это с одной стороны. А с другой…

— Нас всего пятьсот, — сказала я. — Сарм — три тысячи. Справимся?

Центурионы, не сговариваясь, глянули на вексиллум, добытый Игрром. Вместе с орлом и сигнумами он красовался неподалеку. На стоянках знаки находятся там, где трибун. Я знала, о чем они думают. Судьба манипулы, опрометчиво выведенной в Степь, никого не вдохновляла. Нас также могут окружить и перестрелять. Кому-то, возможно, удастся пробиться в город одной центурии или двум. Но большинство погибнет. Дочки сенаторов, знатных граждан Ромы… С меня за это шкуру спустят, если, конечно, будет с кого. Есть и другое обстоятельство. С нами первый ребенок-мужчина в Паксе. Если его убьют или захватят в плен, наши имена предадут забвению, а дни, в которые мы родились, объявят несчастливыми [25] В Древнем Риме был такой обычай. . Друзья и родственники постараются о нас забыть.

— Сделаем так! — сказала я. — Одна центурия возьмет сенатора и его семью и пойдет в Рому. Счастливчиков выберет жребий. С остальными я попытаюсь прорваться в Малакку. Надеюсь, хотя бы половина дойдет.

Центурионы вздохнули и кивнули. Другого выхода нет.

— Погоди, трибун! — встрял Игрр. Я недовольно повернулась: ему чего? Пусть радуется, что будет жить!

— Есть другое предложение! — сказал он. — Устроить психическую атаку.

— Объясни! — не поняла я.

— Смотри! — Игрр обмакнул палец в чашу с вином и стал рисовать на коже палатки. — Малакка стоит у реки. Дорога из Ромы идет по берегу. Вот здесь, — он ткнул пальцем, — неподалеку от города она проходит между рекой и высоким холмом. Пока не минуем его, нас не видно. От Малакки до холма примерно три стадия [26] Стадий — мера расстояний в античном мире. В Древнем Риме равнялась 185 метрам. . Именно здесь сармы ждут опасность, и отсюда она придет. — Игрр усмехнулся. — Скажи, трибун, как ты хотела пробиться в город?

— Сделать «черепаху»! — сказала я. — Но для начала постараться незаметно приблизиться. Обернуть мечи и пилумы тряпками, чтоб не звякали. Пойти вечером, в темноте труднее целиться. Если повезет, доберемся до ворот, а там дадим сигнал, чтобы впустили.

— Могут не открыть. Сармы постараются ворваться в город на ваших плечах.

Я вздохнула: могут! Но если идти днем, потери будут огромными.

— А теперь представь: у тебя легион! Что бы ты сделала?

— Не стала бы прятаться. Приказала бы бить в тимпаны [27] Тимпан — барабан (лат.). , трубить в буцины. Вышла бы на равнину и развернулась в боевой порядок Сармы, увидав, сколько нас, побежали бы. Они не сражаются, когда в меньшинстве.

— Вот! — Игрр поднял палец. — Так и сделаем. А на вершине холма поставим знаки. Рядом — начальство, побольше. Сармы подумают, что нас легион!

Я покачала головой.

— Для начала они захотят убедиться. Сразу не побегут.

— А если добавить элемент паники?

Мы, не сговариваясь, посмотрели на Игрра. О чем это он?

— Представьте! Перед тем, как выйдет войско, на равнину выскакивают сармы. Они несутся, нахлестывая коней, и вопят, что следом идет огромное войско. Рома — тысячи. Спасайся, кто может! Ай-ай-ай! Сармы побегут?

— Где взять этот отряд? — вздохнула я.

— Вот! — Игрр показал на Амагу.

Мы с центурионами переглянулись. Хм!..

— Она согласится?

— А мы спросим!

Игрр повернулся к Амаге и коротко изложил замысел. Латынь сарма не знала и в течение нашего разговора только таращилась. Когда Игрр умолк, Амага задумалась и почесала за ухом.

— Что я получу? — спросила, выпятив грудь.