Дроздов Федорович - Самец причесанный

Я глянула в угол. Круг сарм распался, из него вырвался Игрр. Прикрывшись щитом, он ринулся к воротам. Бежал, перепрыгивая через тела, и, наверное, быстро, но мне казалось, что он едва движется. От поредевшей толпы сарм отделились три с луками. Одна немедленно получила стрелу в глаз от последней из лучниц Дандаки, но две другие убили обидчицу. После чего принялись целить в Игрра. В лучниц полетели стрелы Амаги. Звезда Степи разобралась в происходящем. Лучницы спрятались за щиты, но от намерений убить Игрра не отказались. Я сжала кулаки: беги, Игрр, беги! Скорей!

…Стрела ударила мужа в лорику и отскочила — ромский доспех так просто не пробить. Вторая лучница, поняв это, опустила прицел. Бегущего можно обезножить, а добить потом.

— Игрр, быстрей! — крикнула я, но меня не услышали. В тупике звенело оружие и вопили десятки глоток.

…Стрела ударила Игрра в бедро, он упал на колено, в это время вторая прошла над его головой. Выстрелить вновь сармы не успели. Прилетевшие от Амаги стрелы заставили их юркнуть за щиты. Ворота открылись, и Игрра втащили внутрь. Он жив! Я ощутила, как окружавший меня мир вздрогнул и стал расплываться.

В чувство меня привел шум на лестнице. В люке показалась голова Игрра, и скоро он оказался рядом.

— Умница!

Он обнял меня и тут же склонился к щели. Я последовала его примеру. Мы побеждали. Тактика Игрра сработала. Конных в тупике было мало — слишком тесно, лошадей отвели на соседнюю улицу. По замыслу Игрра, Амага убивала коноводов, захватывала табун, после чего, перекрыв тупик, начинала бой с отстрела находящихся здесь лошадей. Амага согласилась скрепя сердце. Для кочевницы конь — самое ценное имущество. Однако Игрр настоял, а мы с Дандаки поддержали. Это жестоко, но правильно. В пешем строю сармы не воины. Так и вышло. Потеряв коней, сармы растерялись и не смогли прорваться. Попытались, но их истыканные стрелами тела валялись у выхода из тупика. Уцелевшие сбились в кучу и закрылись щитами. Лучницы Амаги их более не убивали. Время от времени пускали стрелы, отбивая желание сражаться.

В тупик выскочила Дандаки с воинами. Они окружили уцелевших сарм. Амага повторила маневр сотницы. Ее котята, вопя и потрясая копьями, подлетели и встали рядом. Дандаки взмахнула копьем, призывая к тишине.

— Слушай меня! — обратилась к окруженным. — Ваши вожди мертвы. Вы свободны от клятвы им. Если хотите уйти, я не стану мешать, но ваши кони и оружие останутся нам. Тех, кто не захочет, могу взять к себе. Мне нужны храбрые воины. Подумайте! За то, что не уберегли вождей, вам сломают спины.

— Правда возьмешь? — выкрикнули из толпы.

Дандаки полоснула мечом по пальцу и провела им по щекам.

— Клянусь Великой Матерью!

На землю упал щит, затем другой. Одна за другой сармы выходили вперед. Они снимали пояса с оружием, стаскивали доспехи и шлемы и, повинуясь знаку Дандаки, шли к воротам.

— Дальше неинтересно! — сказал Игрр. — Будет присяга и дележ слонов. Пошли вниз! Нога болит. Надо вытащить стрелу и перевязать, пока мне раненых не нанесли…

Нанесли их скоро: Дандаки не забыла, что в доме медикус. Тащили всех: детей Амаги (их, к слову, среди раненых оказалось больше всех — сражались без доспехов), воинов сотницы и бывших врагов. Те, кто мог передвигаться, доковыляли сами. Игрр не отказывал никому. Первым делом осматривал раны. По его знаку одних выносили во двор, где тут же добивали — этим помочь было нельзя, из тел других муж извлекал стрелы и дротики, промывал и зашивал раны. Я с Сани помогали. Любая «кошка» знает, как зашить рану, а где училась кварта, я не спрашивала. Сани умела, кажется, все.

Появившаяся Бимжи (в бою она не участвовала) принесла сумку горного воска — видимо, мать велела. Сани завладела лекарством и принялась распределять.

Одним раненым вкладывала в рот по горошинке, другим — больше, а тем, чьи раны оказались тяжелыми давала дополнительно по куску в руку. Бимжи посмотрела на это, пожала плечами и ушла. Выглядела дочь сотницы бодрой и радостной — Дней как не бывало. Семя, полученное от меня, прижилось. Видимо, поэтому Дандаки расщедрилась. Горный воск — дорогое лекарство. Оделив им раненых, Сани незаметно прибрала остаток. Умница! От Дандаки награды не дождешься. Игрр ее спас, Бимжи беременна и станет Мадой, а сотница хотя бы поблагодарила. Сарма…

Сарма выглядела старой и жалкой. Коричневое, морщинистое лицо, блеклые глаза, потертые кожаные рубаха и штаны. На голове — облезлая баранья шапка, на ногах — дырявые чуни.