Иван Плотников - Осколки надежд

– Водички несвежей в ручье наглотался, что ли? – Митяй с подозрением взглянул на Егора. – Ну, иди уже, да побыстрее! Догонишь нас.

Главарь забрал у него рюкзак убитого сталкера, который Полянину поручили нести как новичку, и тот, притворно схватившись за живот, засеменил к кустикам, видневшимся неподалеку, а четверка отморозков двинулась дальше. Забежав в заросли, Егор остановился и стал ждать, когда мародеры отойдут на приличное расстояние. Услышав слабый шорох за спиной, обернуться уже не успел – получив сильный удар по затылку, он лишился сознания. Очнулся Полянин уже под покровом Темного Леса, во рту он ощущал противный привкус грязной тряпки, которую похититель использовал в качестве кляпа. Угрожая пистолетом, журналиста вынудили идти вглубь зарослей. Признаться, поначалу Егор думал, что его отводят подальше, чтобы пристрелить. Однако спустя километр пути похитивший его человек вытащил кляп изо рта пленного и приказал двигаться вперед. Рассудив, что, по крайней мере, сейчас его не собираются убивать, Полянин попытался угрозами добиться своего освобождения. Но в результате получил указание заткнуться, подкрепленное ударом рукояти пистолета по спине. Тогда он собрался признаться, что на самом деле не бандит и не мародер вовсе, что все случившееся не более чем недоразумение. Однако добился лишь повторения приказа, сдобренного более сильным ударом. Опасаясь дальнейших побоев, Егор дал привязать себя к дереву, и серьезно забеспокоился, когда на Темный Лес стали опускаться сумерки.

А дальше ему пришлось пережить один из самых жутких кошмаров в своей жизни…

Позавтракав яичницей с колбасой и сыром, журналист простился с Папой Карло, закинул рюкзак за спину и отправился в село Городчан, где было расположено ближайшее пограничное КПП. Путь домой был достаточно долог и непрост. До Городчана предстояло пройти по грунтовке пять километров, затем пересечь границу и идти вдоль железной дороги еще километров десять до Колыбани. Поезда по этому участку уже давно не ходили, но от Колыбани до Неданчичей, снова преодолевая границу и делая крюк в тридцать километров, ходил рейсовый автобус. От Неданчичей и до Чернигова уже можно было добраться на электричке, а в Чернигове сесть на поезд до родного города. Одним словом, путешествие требовало мужества и терпения, и проще всего такой путь давался на личном транспорте, но Егор пока не обзавелся своим автомобилем. Торопясь успеть на автобус в Колыбани, который отходил после полудня, он за сорок минут преодолел путь до Городчана, и тут выяснилось, что покинуть пределы Зоны Отчуждения он не может. Подав в окошко КПП документы, Полянин приготовился ждать обязательной проверки, но офицер, проверяющий документы и регистрирующий в журнале всех прибывающий и убывающих, почти сразу их вернул.

– В чем дело? – удивился Егор.

– Я не могу вас пропустить, – поморщился офицер, – у меня приказ.

– Но почему? – возмутился будущий спецкор. – Вот мое удостоверение, вот разрешение, выданное вашим комендантом!

– Не могу. Объявлен карантин. Приказано никого не выпускать.

– Но я здесь по работе, – продолжал негодовать Егор, которому вовсе не улыбалось задерживаться в Зоне, – меня ждут на станции, у меня материалы, меня редактор убьет!

– Я же вам говорю, – терпеливо повторил офицер, – у меня приказ никого не выпускать.

– И как долго продлится карантин? День? Два? Неделю?

– Мне не докладывают, – пожал плечами военный, – приходите завтра. До завтра я смогу уточнить, на какой срок введены ограничения.

– А коменданта я могу видеть?

– Его сейчас нет, в отъезде по особому распоряжению. Я же вам говорю, приходите завтра, – офицер опустил взгляд в газету, которую читал до появления Егора, давая понять, что разговор окончен.

Забрав документы и злобно пнув напоследок входную дверь, Полянин вышел на улицу. По всему получалось так, что в Зоне ему еще придется задержаться. Светило яркое солнце, из солдатской столовой доносились вкусные запахи разогретых консервов «перловка с мясом», на – БТРе, стоявшем неподалеку от склада, разместились полулежа двое старослужащих и лениво курили, поглядывая на дорогу и мечтая о дембеле. На ясном небе не было и намека на облачко, и стояла августовская теплая погода.

Приближался рассвет. За лесом вставало солнце, окрашивая полог небосклона в розовые тона. Предутренние часы вызывали дискомфорт у стоявших на блокпосту Зимовища бойцов. Вроде бы сердце должно радоваться новому дню, но начавшие проступать из ночной тьмы предметы лишь усиливали чувство тревоги.