Баир Жамбалов - Прыжок в высоту. Трансгуманистическая технология

Он ничего не видел сквозь слёзы, да и не старался видеть. А сердце его, сердце маленького мальчика давила боль. Невыразимое отчаяние овладело безраздельно всем его существом. По стенам дома, по всему, что окружало его когда-то родительской лаской и любовью, так и проносился безмолвный стон невыносимого горя. Беззащитнее его, беспомощнее его в эти минуты не было никого на свете. Сколько длилось это? Но в какой-то миг он привстал, повернулся и направился к горшочкам с цветами. Там мобильник. Папа поставил записывать вечер. Там, в мобильнике они живые. Мобильник оказался на месте. Как-то машинально положил его в карман. Как-то машинально нажал на кнопку и направился к мёртвым родителям. Что было это? Какой же рок правил им? Он шёл как робот, не осознавая реальность, страшную реальность. Пелена тяжёлой безысходности, мрака несправедливости всего мира, такого нежданного, неожиданного, застилала глаза, рассудок. Он направился и возле них упал без сознания.

2

Прошло восемнадцать лет. Его увезла на ферму тётя, сестра отца. Так он поселился в Южной Дакоте, недалеко от города Рапид-Сити, к северу. Пригород огромного города сменил сельский ландшафт зелёных холмов, родников, бьющих из-под земли, журчащих ручейков, сочных лугов, пшеничных полей, убегающих вдаль под самый горизонт.

Утром, после той страшной ночи, полиция оцепила дом. Расспрашивать его тогда не было смысла, ибо на него было больно смотреть. Да и позже он ничего путного не мог рассказать. Он не видел, а то, что слышал он, не мог тогда ясно и путно изложить. Одно лишь воспоминание о той страшной ночи давило сознание и сердце. Так и осталось это убийство не раскрытым.

Через несколько дней приехала тётя.

– Собирай игрушки. Поедем.

Какие там игрушки. Майк не мог смотреть на них. Так он никогда и не притрагивался к игрушкам. Из-под подушки достал папины бумаги и бережно засунул в спортивную сумку поверх белья. Так же аккуратно извлёк мобильник из кармана и положил его рядом с бумагами.

Тётушка выделила ему отдельную комнату, где он сразу положил в тумбочку папины бумаги, которые стали так дороги для него как память о них, о них ушедших безвозвратно. Рядом с бумагами положил мобильник. Там мама и папа были живыми. Больше он к ним не прикасался.

Тётушка как можно старалась быть с ним ласковее, добрее, хоть как-то заменить родителей. Но кто заменит отца и мать? Да, он был во всём благодарен своей тёте. Он рос вместе с двоюродными братьями и сёстрами, которые также были добры к нему. Мечтал ли он стать лётчиком? Вряд ли мечта могла быть серьёзной в шесть лет. В школе он учился хорошо. Хорошо – не то слово. Учился неистово. Жадно впитывал в себя знания. Может, сказывались гены родителей, а может ещё что-то, что не мог сам понять. По мере того, как он становился старше, у него появлялось какое-то странное чувство. Это чувство состояло в том, что Майк непременно хотел освоить профессию отца и матери одновременно. Нейрофизиология и биология. В них были точки соприкосновения. И он неистово вгрызался в этот гранит знаний, ибо он служил для достижения цели. Какой именно цели? Зачем он это делал? Ответа не знал. Может, последствия большого горя толкали на это? Или в этом кроется какое-то предназначение, предначертанный удел? Будто неведомый перст судьбы управлял им.

Все эти восемнадцать лет он боялся одного дня – дня рождения. Тот светлый вечер, омрачённый страшным продолжением, словно тонкой иглой точил его сердце. Когда наступал день рождения, он старался не думать об этом. А после он прикидывал, сколько же лет исполнилось ему.

Боялся взять в руки мобильник и посмотреть запись. Опять на сердце вскроются раны страданий. Ныне он пользуется смартфоном новейшего поколения, но прикасаться к этому уже старенькому мобильнику он боялся, но хранил у себя, всегда хранил. И как-то изнутри что-то такое говорило, шептало тихо, что не зря, не зря хранит у себя вот этот мобильник, в котором сохранилось видео того дня рождения и счастливого, и страшного трагического одновременно.

Однажды, когда ему было двенадцать лет, он вытащил бумаги и разложил перед собой. Папино открытие. Непонятные формулы, символы, термины, предложения.

После окончания школы он поступил в университет. Нейрофизиология и биология становились всё ближе и ближе. Конечно, про папины бумаги, про его открытие он никому ничего не говорил. Да и не разбирался он в этом.

В университете он также учился неистово. Ребята занимались спортом, а он учился, ребята ходили на разные студенческие, молодёжные вечеринки, а он в это время неистово корпел над учебниками и разными ещё научными книгами и статьями. Постижение знаний, как некий рок висел над ним. Но он этого не тяготился. Наоборот всё это его увлекало и увлекало. Как будто им, его жизнью, его судьбой управляла какая-то высокая программа, предначертанная неизвестно откуда. А знания нарастали как снежный ком.

Читать дальше