Александр Владимиров - На краю смерти (СИ)

Баярд молча отвернулся в сторону.

— Подумайте хорошенько, — посоветовал Дарги.

Баярд понимал, что председатель не блефует. Да, он основоположник, держатель патента и прочее-прочее, но… проклятая бюрократия! Если нужно, его не задумываясь отодвинут в сторону, а в случае успеха и вовсе выставят врагом прогресса со всеми вытекающими отсюда последствиями. Так что лучше? Стать прямым виновником гибели нескольких жизней или навсегда войти в истории как человек, по вине которого могла погибнуть вся нация? Выбор очевиден, и его диктует не столько желание оправдаться в глазах потомков, сколько чувство вины перед коллегами, на которых, в случае его отказа, без колебаний сплавят всю ответственность.

— Хорошо.

— Вот и отлично. Значит, завтра мы всех эвакуируем, а вы выберете двоих сотрудников…

— Только при одном условии, — перебил его профессор, — Я буду лично участвовать в эксперименте.

— Вы? А если произойдёт взрыв?

— Я всё сказал. Это моё окончательное решение.

— Хорошо, как скажете. Вот, распишитесь, — попросил председатель, протянув профессору авторучку. Тот поставил на листе свою размашистую подпись, и Дарги забрал у него ценную бумагу.

— Замечательно.

— Ну что? Я думаю, заседание окончено. Я могу идти?

— Да, конечно, профессор. Вы свободны, — подтвердил председатель.

Баярд встал и направился к выходу, но Дарги окликнул его у самых дверей.

— Да, профессор, ещё кое-что.

— Что именно?

— Не пытайтесь повредить Прибор. У нас всё равно есть все его чертежи, так что на восстановление уйдёт не более недели. А вас, если вы совершите что-нибудь опрометчивое, уж точно не допустят к дальнейшим исследованиям. Я вам гарантирую, что Совет с лёгкостью может вынести такое решение. И это не угроза. Это предупреждение. Так. На всякий случай.

— Хорошо, учту, — зло сказал Баярд, — А теперь я могу идти?

— Не смею более вас задерживать.

Профессор вышел, громко хлопнув дверью. Вслед за ним, немного потупившись и тихонько кивнув председателю, удалился и доктор Эмброн. А Дарги остался сидеть у себя в кресле, наслаждаясь той мыслью, что он сумел разгадать тайный замысел Баярда, и тому теперь никак не отвертеться, нежели, провести эксперимент… всем во благо.

Сигнал подъёма возвестил о том, что в стенах МТИ наступил новый день и любому добропорядочному научному сотруднику пора подниматься с кровати. А поскольку именно таковым считал себя Джон Эмконс, меньше чем через минуту его заспанная физиономия появилась перед зеркалом.

Ополоснув лицо струёй тёплой воды, паренёк привычным движением нацепил на нос свои закруглённые очки и взглянул на своё отражения. Ничего примечательного, впрочем, он не обнаружил. Короткие огненно-рыжие волосы как обычно стояли торчком, и любые попытки разгладить их, знал он, не увенчались бы успехом. Помимо этого, другая растительность на лице практически полностью отсутствовала. Несколько волосинок на подбородке никак не могли превратиться в полноценную щетину, а тонкие изогнутые брови были почти не заметны в свете комнатных ламп.

В целом в свои неполные двадцать лет Джон выглядел не более чем на семнадцать. И немного оттопыренные в стороны уши лишь в очередной раз дополняли эту картину.

— А чего ты ждал? Что за ночь всё кардинально изменится и ты превратишься в бородатого качка с волосатой грудью? — спросил паренёк сам у себя и принялся чистить зубы.

Собственно говоря, комплекцией тела Джон так же не отличался: он был худ, хоть и жилист, как и полагалось человеку, проводящему большую часть своего времени в пределах различных лабораторий. Однако ростом, хоть и с небольшой сутулостью, он был чуть ли не под два метра, что, пожалуй, оставалось единственным свидетельством о том, что он уже не ребёнок.

— Эх, и когда же вы начнёте расти, — в очередной раз грустно вздохнул парень, взглянув на свою иллюзорную бородку, и пошёл одеваться.

Его обиталище имело общий вид с другими комнатами для научного персонала. Это была небольшая однушка, в которой располагались кровать, рядом с ней тумба-шкафчик для одежды и личных принадлежностей, пара стульев, раковина, к которой подходила канализационная труба и кран с горячей-холодной водой, а так же мусорная корзина, стоящая в углу у двери. Окон, как и во всех других помещениях института, в комнате не было. Причиной этому послужило то, что сам МТИ, кроме Главной Башни Обзора и посадочной полосы, полностью находился под землёй, чтобы избежать любопытства посторонних глаз. Так что приходилось пользоваться внутренним освещением в виде ламп дневного света. Таковых в комнате было три. Одна была вмонтирована в стенку возле кровати, другая — в потолок, для общего освещения, и третья, резервная, прикреплена над зеркалом на тот случай, если две другие перегорят.