– Здравствуйте, Сергей! Это вас Кижеватова Мария Евгеньевна беспокоит.
– Здравствуйте, Мария Евгеньевна! – сказал я. – Чем могу помочь?
– Сергей, я вам не просто так звоню. Я давеча не все вам рассказала, а теперь думаю, что, наверное, сделала неправильно. Вы уж меня извините. Сама не знаю, что на меня нашло!
Я подумал, что это как раз не вопрос. На Марию Евгеньеву нашла традиционная русская неприязнь к ментам и всем подобным сословиям. Вот ведь страна – любое сотрудничество с людьми, находящимися на службе государства, воспринимается как сту качество.
Разумеется, вслух я этого не сказал. Гражданка Кижеватова услышала от меня:
– Ничего страшного. Главное, что вы все-таки решили рассказать. Я вас внимательно слушаю.
Мария Евгеньевна некоторое время мялась, видимо собираясь с мыслями. А потом все-таки заговорила:
– Вы знаете, тут такое дело: после того, как Лену забрали в больницу, осталась одна вещь, которую я у нее раньше не видела. И эта вещь мне показалась очень странной. Я ее спрятала, и такое чувство, что нарочно забыла, куда. А вот вчера, когда возилась с уборкой, нашла снова.
Я готов был биться об заклад, что знаю, какую именно вещь нашла Мария Евгеньевна.
– Простите, вы случайно, не о черной каменной линзе говорите? – спросил я.
– Да, именно о ней. А вы откуда знаете? Или вы уже такую находили?
– Да, подобную вещь я уже встречал. Но при несколько других обстоятельствах.
– То есть это имеет отношение к тому, что случилось с Леной?
Я несколько секунд подумал, а потом твердо сказал:
– Да, я думаю, что имеет. Только пока что не знаю, какое именно. Я как раз сейчас пытаюсь это выяснить.
– Сергей, простите, а вы не могли бы приехать ко мне и забрать этот предмет. Или давайте я сама привезу его, куда скажете. Потому что, если честно, меня эта линза пугает. Она какая-то неправильная.
Конечно, позволить Марии Евгеньевне приехать к нам, в наш засекреченный офис, я не мог. И потому сказал, что немедленно выезжаю к ней сам. В принципе эта поездка была очень кстати. Она способна была съесть порядочный кусок моего рабочего времени. Все-таки хоть и увлекательная у меня служба, но и вечер тоже ожидался чрезвычайно приятный.
Мария Евгеньевна встретила меня в дверях квартиры. Выглядела она так, словно я приехал исключительно с целью ее немедленного ареста за сокрытие важной улики. Теоретически к этому и вправду можно было прицепиться. Практически – я не хотел ни неприятностей женщине, ни огромного количества бумажных проблем для себя. Попробуй-ка предъявить обвинение, если твое структурное подразделение практически не существует!
Я улыбнулся максимально искренне, чтобы Кижеватова почувствовала себя спокойнее. Она робко улыбнулась в ответ и пригласила зайти.
– Вы простите, Сергей, что я так поступила. Но знаете, если честно, то у меня осталось очень странное впечатление. Как будто бы я просто забыла про этот камень. Я его в шкаф положила, и все – как отрезало. Только вчера наткнулась на него, когда перекладывала вещи. Как увидела – сразу вспомнила, откуда у меня эта вещь.
– Хорошо, что вы в итоге решили отбросить сомнения и передать нам линзу, – кивнул я, – потому что мы намерены подвергнуть ее всестороннему изучению. А нам до сих пор попалась лишь еще одна такая. Сами понимаете, тут требуются особенная осторожность и самое пристальное внимание.
Мария Евгеньевна отдала мне сверток. Линза была завернута в розовую хлопчатобумажную наволочку.
– Наволочку можете не возвращать, – сказала женщина. – Я все равно теперь не смогу заставить себя положить ее на постель.
– Понимаю. Еще раз спасибо. Как у Лены дела?
Мария Евгеньевна пожала плечами.
– Да по-прежнему никак, если честно. Врачи уже и сами не знают, что им предпринять. Знаете, а их оптимизм существенно поубавился с тех пор, как моя дочь поступила к ним в больницу.
– Не падайте духом, – сказал я, – мы плотно занялись этой проблемой. Работают не только оперативники вроде меня, но и очень серьезная научная лаборатория. Думаю, что рано или поздно мы поймем, как можно помочь Лене. И заодно – другим людям, которые пострадали от контакта с линзой.
– А вы хоть отдаленно представляете себе, что она есть такое? – спросила Мария Евгеньевна.
– Пока нет. Но судя по всему она – источник воздействия на мозг жертвы. Только непонятно, порождается ли это воздействие самой линзой, либо же оно направлено откуда-то извне. И главный вопрос: можем ли мы снять негативный эффект и как-то исправить ущерб, нанесенный мозгу.
Читать дальше