Матвей Курилкин - Сын лекаря

На самом деле это не было стеной. Просто последствия землетрясения. Раньше нам уже встречались разломы, у которых один край был выше другого. Теперь край очередного разлома возвышался у нас над головой шагов на двадцать. С нашей стороны для разнообразия стена была очень пологая – фактически сейчас мы уже были на дне разлома, вместе с дюжиной разрушенных домов. Для того чтобы идти дальше, нужно было подняться по отвесной стене на высоту около пяти человеческих ростов. И мест удобных для подъема поблизости не наблюдалось.

– Нужно либо возвращаться назад и обходить центр с другой стороны, но тогда у нас не хватит припасов. Да еще неизвестно, можно ли там подняться. Либо идти к краю города вдоль разлома – думаю, дальше уровень сровняется, и тогда мы, может быть, сможем пройти дальше. И проблема с припасами в этом случае остается такой же острой. Или же нам придется идти к центру города. Может быть, мы ошибались, и пройти все-таки можно, – констатировала Иштрилл.

«Проблема с припасами» уже была острой. Их оставалось всего на два дня – и это несмотря на то, что мы и так экономили. И за последние три дня мы вообще не приблизились к горам. Мы решили идти по дну.

Сначала дорога не слишком отличалась от того, что мы видели раньше. Мы шли вдоль стены, которая была по правую руку, а слева был пологий склон, заполненный руинами, и в любой момент могли подняться наверх. Руины не слишком отличались от тех, что мы видели раньше. Запах газа не чувствовался, то ли от того, что здесь было достаточно высоко, то ли из-за намордников, которые были у нас на лицах. Время от времени встречались сохранившиеся куски стен, хотя в целом разрушений в этой местности было гораздо больше, чем в тех местах, где мы шли раньше. Постепенно склон слева от нас становился все более крутым. Уже можно было сказать, что мы на дне трещины. Под ногами тек ручеек, но пить эту воду я бы не рискнул – запах газа теперь чувствовался даже через фильтры.

– Если эта вонь усилится, нам придется вернуться, – констатировал я. – Иначе так тут и останемся. Лучше поголодать несколько дней.

– Я пока не чувствую шума в голове, – ответила Иштрилл. – Эта твоя маска очень помогает. Мне кажется, если бы у меня была такая там, в начале города, я бы не сошла с ума. Может, и дальше будет помогать? Не хочется возвращаться. Мне кажется, если перейти самые разрушенные места по дну, дальше будет возможность подняться наверх. Чем дальше от центра, тем уже трещины, – с надеждой рассуждала девушка.

– Мне тоже не хочется возвращаться. Горные козы, которых ты так разрекламировала, мне уже снятся, а ваши лепешки с трудом лезут в горло, даже несмотря на голод. Но если будет опасно, лучше все-таки вернуться. Мне приходилось голодать и дольше, это не смертельно.

Оли Лэтеар только вздохнула тяжело. Подозреваю, что ее торопливость объяснялась не только и не столько голодом. На меня тоже давил мертвый город, хотелось оказаться подальше – пусть даже в голой каменистой степи. Но я все равно педантично напомнил:

– Дыши лучше неглубоко и чаще. Так меньше отравы в легкие попадает. И идти нам лучше бы не слишком быстро, чтобы дыхание не было слишком частым. Да и говорить нам вообще-то нужно поменьше. Хотя все время молчать – жутковато, – признался я.

– Дышать почаще, но не слишком часто, – проворчала девушка. – Ты бы определился уже…

Далеко не сразу мы заметили тот факт, что пространства между краями разлома становится все больше и больше. Слишком медленно мы шли, и слишком неровные были эти стены – они то сближались, сходясь на расстояние десяти шагов, то расходились до всех пятидесяти – судя по тому, что находясь наверху, таких широких провалов мы не видели, мы были уже гораздо ближе к центру города. Стали попадаться настоящие скалы, которые приходилось обходить; ручей, вдоль которого мы шли, давно исчез. Вода ушла в многочисленные трещины, которые уходили еще глубже под землю. Иногда мы слышали его журчание где-то под ногами, если проходили мимо отверстий в земле. Мы старались побыстрее отойти от таких мест – из этих ям несло просто омерзительно, и если не поторопиться, в голове начинало шуметь – верный признак того, что скоро придут видения. Но не вся вода уходила под землю, там, где мы шли, тоже не было сухо. Только водой эту жидкость назвать было уже нельзя. Я до сих пор поглядывал на неаккуратную прореху на своем плаще – результат падения камня, который вывернулся у меня из-под ноги в лужу ярко-зеленого цвета. Я не сразу заметил результат попадания брызг на одежду, а когда увидел, стал двигаться еще аккуратнее. Часто попадались участки с желтым минералом, который собирают первородные.