Игорь Харкевич - Мое второе Я

– Спасибо, Глеб.

На меня смотрели два больших, настолько по-детски доверчиво раскрытых глаза, что в груди у меня екнуло и стало не по себе. Потом на лицо Макса набежала тень.

– На поверхности сейчас пять батарей работают.

Я разозлился. И из-за еканья в груди, и из-за тупости Макса.

– Придурок! Не забудь после пристыковки корабля перевести вооружение в дежурный режим, а то точно все забудешь и Стаса поджаришь.

– Есть, да, я понял.

Вид у Макса стал виноватый, но глаза все равно сияли.

Хотя мы оба прекрасно знали, что на поверхность в этих условиях система безопасности просто никого не выпустит.

Окинув напоследок взглядом пульты управления, я направился к командиру.

В каюте у Кэпа была почти домашняя обстановка. После скучных светло-серых панелей остальных помещений базы коричневые стены, имитирующие дубовые панели, приятно радовали глаз. Большой экран с видом маленькой речки и фотографии молодой женщины на стене и двоих детей. Мы все знали, что это его жена и дети, но личная жизнь командира была неизвестной. Он никому не рассказывал, а расспрашивать было не принято. Письма и передачи приходили на его имя только служебные. В курсе всех личных дел был только психолог базы, но он молчал, свято храня служебные тайны.

Получив разрешение и войдя, вернее, впорхнув в каюту, я принял подобие строевой стойки и доложил о прибытии.

Кэп сидел за большим черным столом и общался с компьютером. Компьютер высвечивал над столом какие-то графики и диаграммы, разобраться в которых мог только он сам. Блики от диаграмм блестели на лысине и на звездочках погон. Как обычно, одет он был по всей форме, подчеркивая военную направленность существования нашей базы, хотя мог бы ходить в простом и более удобном комбинезоне.

Командир поднял на меня глаза, махнул рукой над столом, и все изображение втянулось в нить и пропало.

– Проходи, сержант.

Я проплыл поближе к столу, зафиксировал себя у поручня и превратился весь во внимание.

– У тебя очередной отпуск через месяц, так?

– Так точно.

– Значит, сделаем так. Через несколько часов сюда прилетает корабль профессора Шкловского для дозаправки. Профессор летит к Земле, на станцию Интел, там его встретят. Судя по всему, он везет с собой нечто ценное – какую-то разработку. Нас попросили сопроводить профессора до Земли. Причем профессор сам связался с нами и попросил человека, которому он доверяет. Не знаю почему, но он остановился на твоей кандидатуре. Вы с ним знакомы?

– Немного, как-то раз встречались и разговаривали.

– Ну и хорошо. Тем более у него сейчас проблемы со здоровьем, а у тебя есть медицинское образование. На земле отдыхаешь три месяца, по окончании отпуска возвращаешься с транспортным кораблем. Каким – доведу дополнительно. Через пять с половиной часов, по прибытии корабля, зайдешь ко мне, я представлю тебя профессору, и получишь дальнейшие указания. Все. Вопросы?

– Никак нет.

– Да, и еще одно. С профессором летит его дочь. Поэтому, даже при самом незначительном намеке на неподобающее поведение, можешь, не возвращаясь из отпуска, подыскивать себе место на Аляске. Это понятно?

– Так точно!

– Свободен.

* * *

Хорошо, что на астероиде много льда. По крайней мере, иногда можно пить просто очищенную воду, а не после стократной перегонки. У нее почему-то всегда неприятный металлический привкус. И вкус кофе портится не очень сильно. Я сидел за столиком в столовой, потихонечку отхлебывал дежурный кофе, когда ко мне подсел Стас.

– Привет, уже сменился с дежурства?

У Стаса была привычка громко комментировать общеизвестные факты.

– Нет, у меня пульт в кармане, а мониторы в чашке с кофе, – пробормотал я.

Стас громко расхохотался. Я почему-то его недолюбливал. В целом, он был весьма представительный, высокий, светлый, прибалтийской внешности. Из тех, от кого сходят с ума девчонки. Но была у меня к нему какая-то неприязнь, наверное, из-за навязчиво-показной веселости. Хотя я старался относиться ровно и без предвзятости.

– Кстати, я и сам хотел тебя разыскать, но раз уж ты сам пожаловал, тогда слушай, – я на секунду замолчал, – у третьей антенны ослабло крепление, после стыковки корабля выйдешь на поверхность, осмотришь. Если надо, заменишь узел.

Стас сделал недовольное лицо. Лезть на поверхность ему не хотелось. Формально он мне не подчинялся. Мы были в одном звании, примерно равны по возрасту. Я – командир взвода РЛС, он – старший техник по обслуживанию лазерных батарей. Но за радиолокационную безопасность базы отвечал я, а за техническое состояние оборудования на поверхности – он, поэтому я с чистой совестью мог послать его наверх, ковыряться в системах крепления.