Сотников в целом уже наметил в уме некоторые реформы для Скопин-Шуйского. На пути к войску он вкрадчиво произнес:
— Мне пришлось путешествовать по разным странам. Много ратной мудрости удалось повидать и изучить!
Большой воевода заинтересовался:
— Ну, говори, иноземец, о какой мудрости можешь поведать?
Алексей коротко объяснил:
— Управление войсками в ходе боя можно упростить. Не кричать во всю глотку и рассылать гонцов, а отдавать команды особыми знаками.
Князь Михаил попросил уточнить:
— Это еще как?
— Можно передавать приказы так. Один взмах правой руки обозначает разворот на месте, два — обходной маневр. Так же можно использовать флажки разного цвета, — Алексей принялся с энтузиазмом обрисовывать перспективы нового управления войсками.
Скопин-Шуйский устало произнес:
— У меня голова болит сейчас. Когда приедем, продиктуешь надежным писцам.
В самом стане возращение воеводы восприняли с ликованием. Скопин-Шуйский представил Алексея как своего родственника и спасителя из плена. Сотникову овацию устроили, подхватили его под руки и ноги, стали высоко подкидывать.
Попаданец ощутил себя словно на качелях. Вот только раздробленная нога не зажила…
Сотников взмолился:
— Хватить ребята! Я ранен!
Его отнесли в палатку для отдыха, Алексей погрузился в ментальную медитацию.
Пришло новое видение. На сей раз селения Тушина, где разбил свой стан Лжедмитрий. Он выглядел рослым детиной с тяжелым взглядом и черной бородой. В чертах его лица было что-то монгольское, повелительное. Даже возникла ассоциация с Чингисханом. Одет Лжедмитрий роскошно в вышитую золотом и жемчугом горностаевую мантию. На голове украшенная драгоценными камнями шапка.
Несмотря на презрительное прозвище — «Царек» — Лжедмитрий умел прекрасно убеждать и повелевать. Недаром казаки и черкесы были на его стороне, а мятеж самозванца обрел такие масштабы.
Рядом с Лжедмитрием находился известный польский полководец князь пан Лисовский. Богатейший человек, чьи владения могли соперничать с королевствами. Очень толстый и рыжий вельможа. Он говорит Лжедмитрию:
— Русская рать подступает к Рязани. Из Нижнего Новгорода также приходят тревожные вести. Нижегородский воевода Алябьев пятнадцатого марта взял Муром, а двадцать седьмого воры освободили Владимир.
Лжедмитрий презрительно фыркнул и сочным баритоном, в котором чувствовался слабый татарский акцент, произнес:
— Мы не можем дробить свои силы. В первую очередь следует помочь пану Кернозицкому разбить и пленить Скопина-Шуйского.
Пан Лисовский надменно произнес:
— Я могу выделить тридцать тысяч бойцов с Литвы, Украины, а также наемников. Мы его раздавим!
Царек Лжедмитрий рыкнул:
— Но осаду с Москвы не снимать!
Лисовский принялся раскуривать выточенную из янтаря трубку. Задумавшись, тихим тоном польский пан предложил:
— Нужно обхитрить Василия Шуйского. Выманить его из Москвы, затем окружить со всех сторон!
Лжедмитрий поморщил высокий лоб, сдвину свои монгольские черные брови. В раздумье сделал несколько широких шагов по мраморному полу боярского терема. Пан Лисовский, рассуждая больше сам с собой, произнес:
— Можно, конечно, сняться с Тушино и рассчитывать выманить русскую рать, но воитель Василий Шуйский очень даже коварен. Мы отойдем от Москвы, а он вышлет конные разъезды, дождется подхода с севера племянника-дылды. Еще и наши враги поднимут голову. Часть бояр и дворян сочтут отход слабостью и переметнутся на сторону Василия, — Лисовский хрустнул пальцами и рыкнул в сторону Лжедмитрия.
— Быстрее покончить с осадой Москвы надо! Иначе добра не жди!
Царь-самозванец сделал недовольный жест — мол, не мешай думать. Ситуация сложилась тяжелая. Большая часть русского государства отвернулась от претендента на престол, поддерживаемого Речью Посполитой и Ватиканом. Простой народ не любил ляхов, которые разоряли даже изъявившие им покорность города. Паны алчны, жестоки, а многие наемные отряды, что идут с Запада, собранны из разбойников и убийц. Все чаще царь, провозгласивший себя батюшкой народа русского, превращался в объект ненависти.
Однако Лжедмитрий понимал и то, что народ — это масса, а с массой нужно обращаться как с женщиной, которая охотно подчиняется силе! Кто побеждает, за тем идет масса, а рассчитывать на разум народа не стоит. У массы должен быть один Бог и один царь. А для этого нужно войти в Кремль, возложив на себя шапку Мономаха. Тогда Скопин-Шуйский станет банальным мятежником, которого раздавят, как раздавили Болотникова.
Читать дальше