Марк Тюфо - Zombie Fallout. Апокалипсис

Прежде, чем мы взобрались на сторожевую башню, я подозвал их к себе.

– Слушайте меня, парни.

Какофония битвы заглушала все звуки. Пришлось крикнуть еще раз.

– Парни! Мы не будем разделяться. Вы меня поняли?

Я оглянулся на каждого по очереди, дожидаясь кивка.

– Если вам надо облегчиться, или поесть, или просто отдохнуть, вы идете домой, и идете вместе, понятно?

Я снова поглядел на них и дождался кивков в ответ.

Мои слова произвели нужный эффект. Я не был до конца уверен, что они понимают всю опасность нашей ситуации. В глазах их застыл страх, как бы они не пыталась скрыть его под мужской бравадой. Однако страх – это хорошо. Страх помогал людям, солдатам, выжить. Это долбаный героизм посылал хороших парней на смерть. И я ясно дал им понять, что герои мне не нужны.

– Когда стену проломят… – начал я.

Брендон быстро взглянул на меня.

– Проломят? – недоверчиво переспросил он.

– Папа? – подал голос Тревис.

У меня сердце упало – настолько ощутим был его страх.

Оба выглядели так, словно хотели прямо сейчас рвануть домой. И, уж поверьте, я не прочь был бы к ним присоединиться.

– Срань Господня, Майк, – сказал Брендон.

Он оглянулся в сторону дома. Я прекрасно понимал, о чем он думает. Ему хотелось забрать Николь, прыгнуть в «Додж» и убраться отсюда подобру-поздорову.

Я сжал его руку, заставляя вновь посмотреть на меня.

– Брендон, ты же видел то, что по другую сторону этой стены, так?

Он кивнул.

– Как далеко, по-твоему, вы сможете уехать?

Он все еще колебался.

– Ехать некуда. Пока.

Брендон снова взглянул на меня. Все его надежды сосредоточились на одном коротеньком слове: «пока».

– А теперь послушайте, – обратился я к ним обоим. – У меня есть план на тот случай, когда …

Я старательно подчеркнул слово «когда».

– … эту стену проломят, но он зависит от того, сможем ли мы добраться до дома. Когда зомби проникнут в комплекс, каждый будет драться сам за себя. Как бы это ни было трудно, и что бы ни случилось, когда я скажу вам возвращаться домой, вы должны будете это сделать. Не останавливайтесь ни для чего и ни для кого. Я отвечаю за вас двоих. Если кто-то из вас решит действовать по своему усмотрению, если что-то случится с одним из вас или со мной, все мои планы можно смело смывать в унитаз.

Тут я подвел финальную черту.

– А теперь слушайте внимательно: если я погибну, считайте, что вы обрекли на смерть маму, Николь, Джастина и Томми… не говоря уж о Генри. Когда я скажу «домой», мы ВСЕ пойдем домой!

На секунду парни прижались ко мне так крепко, что все мы начали смахивать на человекоподобного осьминога. Я не возражал. Потом мы взобрались на ближайшую башню. Она была в сорока ярдах от дома. Даже побеги мы неспешной рысцой, добрались бы до дверей за десять секунд. Это послужило мне хоть каким-то утешением, когда я перевел взгляд от родных стен и всмотрелся в водоворот безумия.

– Рад, что ты сумел присоединиться к нам, – сказал Алекс, сжимая мое плечо.

– Не пропустил бы это ни за что на свете, – ответил я.

Алекс покосился на меня, пытаясь понять, серьезно я говорю или нет. Оставив его размышлять над этим, я вскинул винтовку к плечу.

Четыре часа спустя оно пульсировало от боли, спина ныла, а палец на курке дрожал от мышечных спазмов, а зомби все шли вперед. Это не было сражением в нормальном понимании. Мы стреляли, их косил свинец. Ни боевых кличей, ни призывов к оружию, ни сплоченности, ни отступлений, ни стратегии. Только вперед: безжалостно, невозмутимо, неумолимо, словно под действием инерции. Тех, кто падал на землю, не спасали от смерти героические санитары, им не оказывали помощь в тылу. Они не кричали. Не призывали мать или какого-нибудь нетрадиционного божка типа Будды или Харе-Мать-Его-Кришны. Они валились, как поленья: сотни и сотни мужчин, женщин и детей. Как ни старался, я не мог заставить себя выстрелить в ребенка. На инстинктивном уровне я понимал, что это не люди, и, дай им такую возможность, они сожрали бы меня живьем, но я просто не мог выстрелить в то, что было ниже четырех футов ростом. Я следил за тем, чтобы всегда целиться выше. Даже моим кошмарам уже снились кошмары, и я не намерен был скатываться еще ниже.

Пока что нам удавалось удерживать зомби на расстоянии с помощью шквального огня, но долго так продолжаться не могло. Был ясный день; все мы хорошо отдохнули, и у нас еще оставалась масса боеприпасов. Все плюсы нашего положения стремительно таяли по мере того, как солнце катилось за Скалистые горы. Каждый здоровый, способный держать оружие, человек стоял на этих стенах, и все, что мы могли сделать – это лишь отсрочить неизбежное. С темнотой пришли усталость, голод и, черт возьми, возможно, даже шок и травма. По мере того, как люди оставляли свои посты, зомби отыгрывали бесценные дюймы.