Андрей Посняков - Варвар - Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови

– Ладно, ладно. – Херцог негромко засмеялся и махнул рукой. – Не буду отнимать много времени… Знаете, почему вы здесь, в этом отряде?

– Да, нас позвал Хлотарь.

– Ну да, Хлотарь. Но главное, вы здесь, потому что это мой отряд, – ночной гость еще понизил голос. – Думаю, вы догадываетесь, что ваша жизнь зависит сейчас только от одного человека – от меня. У вас здесь нет ни родичей, ни друзей, все вокруг чужие, и только я – ваш единственный покровитель, надежда и опора.

– Да, это так, херцог. Мы понимаем.

– Вот и хорошо. Хочу, чтоб вы знали – если понадобится, вы должны будете, не рассуждая, исполнить любой мой приказ. В чем бы он ни состоял.

– На то они и приказы, чтоб исполнялись без рассуждений. – Радомир спокойно кивнул. – Херцог, ты можешь во всем положиться на нас. Говори же, что делать?

– Пока ничего, – Варимберт ухмыльнулся. – Просто есть такая поговорка у римлян: я сказал и душу облегчил. Dixi et animam levavi.

И вышел, прихватив с собой факел.

Странный был разговор. Однако, если подумать, то многое становится понятным. В этом огромном людском море, где каждый сам за себя, даже такому влиятельному вельможе, как Варимберт, приходилось искать верных помощников, которые зависели бы от него во всем и именно потому были бы преданны до конца. Парни-словены как раз в такой ситуации и находились.

Интересно, что он им вскоре прикажет? Убить кого-нибудь? Вполне вероятно… Черт! Может быть, при его помощи удастся найти Хильду? Согласится он помочь, если его попросить? Нет, пожалуй, сейчас еще рано. А вот если достойно выполнить трудное и опасное поручение – совсем другое дело. Можно будет и с просьбами обращаться… если еще будет в том нужда. Но сперва обязательно надо попробовать самому. Если Хильда в городе, в ставке, то ведь здесь, в лагере, должны быть увольнительные или что-то вроде?

Неделю напролет особая центурия Хлотаря усиленно тренировалась. Часть времени новобранцев учили передвигаться «черепахой», взаимодействовать в плотном строю, но гораздо больше они занимались индивидуально, в парах или повзводно, как говорил про себя Родин. Хлотарь учил всему, что знал и умел сам, а это было немало. Прежде всего речь шла об искусстве убивать. В это суровое время многие имели подобный навык, но старый сигамбр мог считаться виртуозом. Он показывал молодым, как превратить в орудие убийства обыкновенный стебель камыша или ветку ели. Камыш следовало лишь слегка заострить, ветки же…

Еще учил маскироваться – в лесу, в болоте, в пустынной местности, где даже и прятаться, казалось бы, негде. Но и Хлотарь знал далеко не все, что требовалось для выполнения важных и ответственных заданий. Сам он мог подробно рассказать про Галлию, про остатки племен, когда-то ее населявших, но почти полностью поглощенных римлянами – эдуев, секванов и разных прочих паризиев. Много говорил о восстаниях, направленных против римлян и вообще богачей; их участников называли багаудами. Как-то он привел в лагерь предводителя одного из таких восстаний, некоего господина Евсевия, по профессии врача. Евсевий оказался невысоким лысеющим человеком и что-то не очень понятно талдычил про тактику диверсионных действий – захваты обозов, нападения на гарнизоны и прочее. Говорил врач на хорошей латыни, что в данном случае лишь затрудняло понимание его слушателями, кое-где нахватавшимися кое-каких слов. Радомиру было легче, чем остальным – не прошло даром общение с херцогом Варимбертом.

Но гораздо больше новоявленному тессарию, то есть сержанту, понравилась другая встреча, точнее сказать, теоретическое занятие, вести которое Хлотарь пригласил мужчину лет тридцати пяти, ничем не примечательной внешности, по римской моде одетого в несколько туник одна на другую и в темно-бордовый плащ. На ногах у него были калиги – нечто вроде высоких полусапог-полусандалий, и короткие варварские штаны, необходимые в суровом здешнем климате. Говорил он на каком-то германском наречии, иногда вставляя латинские фразы и охотно поясняя непонятное, чем нравился Родиону гораздо больше мятежного врача Евсевия. Видно было, что лектор излагает плоды личного опыта, скорее всего, полученного на какой-нибудь тайной службе – скажем, при эдиле или городском магистрате.

– Многие из вас никогда не были в городах, а если и бывали, то редко, – рассуждал приглашенный специалист, прохаживаясь перед слушателями, сидевшими прямо на траве.

– Вы все – сельские парни, в лесу и в поле по части маскировки вам нет равных, но в любом городе вы будете заметны, как одинокий лист в зимнем лесу. Вот, к примеру, ты, – лектор указал на сидевшего впереди Истра. – Встань и пройдись, как ты обычно ходишь.