Юрий Корчевский - Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя

Ключарь, оставив один факел Василию, пошел дальше и запнулся о тело убитого.

– Василий, подь сюда – помоги.

Вдвоем они сбросили убитого за стену.

– Не дело ему тут валяться. Если быстро перебежать придется, мешать будет. Сами могли сообразить.

Никита удивился, как все просто. Выкинули труп за стену – и все дела. А и в самом деле, чего с врагом церемониться? Глумиться над павшими – грех, а со стены скинуть – благое дело. Не смердеть же трупу на стене. Тем более не исключено, что калмык больной был – той же холерой. В жарком климате эпидемии этого заболевания часто бывают. Холод же, как на русских северах, бактериям размножаться не позволяет. К тому же калмык – всадник, потому и блохи не исключены, и вши, разносчики сыпного и брюшного тифа. В общем, многие знания – многие печали, или, если попроще, – меньше знаешь – крепче спишь.

Поскольку калмыки притихли, Никита с внутренней стороны стены обошел периметр – он был не так и велик. Обходя, спрашивал – не ранен ли кто, не нужна ли помощь?

Убитых было всего двое – ключарь сказал уже. И легкораненых тоже двое. Никита раны мхом сушеным присыпал, перебинтовал. Правда, при свете факела не очень ладно вышло, но все лучше, чем с открытой, хоть и неглубокой раной. А в Астраханской низине воздух летом влажный, раны могут долго не заживать и гноиться.

В напряжении они сидели до рассвета, но повторных попыток взять монастырь калмыки не предпринимали.

Когда рассвело – по-летнему рано, – вокруг стен монастыря иноки насчитали два десятка убитых степняков. А ведь еще и раненые были, которые смогли уйти с нападавшими. Совсем неплохой результат, учитывая, что ворота и стены целы и во дворе ни одна постройка не сгорела.

Молодцы настоятели – начавший каменную постройку вместо сгоревшего деревянного монастыря отец Гедеон и достроивший его отец Михаил. Тяжело постройка монахам далась – надо было камни искать и тележками их возить, известь пережигать, стены возводить. И на все про все – только полсотни монахов. Деревянные стены поджечь легко и при штурме преодолеть, втыкая в стены копья и взбираясь по ним, аки по лестнице, – татары в этом мастаки.

Днем же произошел бой на поле между монастырем и городом. Калмыки близко подошли к городу, явно затевая штурм. Только разом грянули пушки, а затем и стрельцы дали залп из пищалей. А потом, когда смешались в кучу люди и кони, распахнулись городские ворота, и оттуда вылетели козаки – с шашками наголо и с посвистом разбойничьим. Было их немного, сотни три, да видно, у страха глаза велики. Дрогнули калмыки. Первые ряды их в бой еще вступили, а остальные бросились назад.

Весь бой шел на глазах у братии монастырской, высыпавшей на стены. А когда отступавшие степняки скакали мимо монастыря, то иноки выстрелили в них из обеих пушек, причинив урон отступающим.

Степняки шарахнулись в сторону, не ожидая стрельбы. Кони попадали, и в толчее да от каменного дроба, вылетевшего из пушек, пары десятков всадников воинство хана недосчиталось.

Так они и ушли бесславно в свои степи, побросав тела убитых и раненых, – без трофеев и с потерями.

И в дальнейшем только в 1670 году город взял Степан Разин, да и то исключительно потому, что горожане тайком открыли ворота. Разин хозяйничал в нем два года и учинил немало жесткостей и мерзостей.

Посланные за калмыками дозоры отследили отход степного воинства до самых калмыцких степей, а горожане и воинство устроили праздник. Многие успели из окрестных деревень прибежать в город с семьями, узлами, да еще и скотину пригнать. Сейчас же на радостях резали баранов и жарили их на кострах, а купцы выкатывали – кто бочку пива, а кто и от щедрот своих – вина. На импровизированных пирах ели, пили и плясали на каждой площади.

Осада была недолгой, и народ не успел в полной мере хлебнуть тягот продолжительной осады; да и потери среди защитников тоже были невелики.

Что интересно, в город селяне вели коров и баранов, а свиней оставляли. И если набег совершали мусульмане, они их не трогали, поскольку Коран запрещал есть свиное мясо. Бегая на свободе, кабанчики находили себе коренья и прочую еду, и к возвращению хозяев тем более, если те отсутствовали долго, кабанчики иногда заметно прибавляли в весе. Одна угроза только была для свиней – степные шакалы.

Устроил небольшой праздник и настоятель Михаил. Из монастырских подвалов выкатили пятиведерную бочку фряжского вина, на стол выставили осетровые балыки да каши вдоволь. Не сказать, что белорыбица была деликатесом, в низовьях Волги, да и на Каспии ее водилось множество. С сетями только беда, не каждые могли удержать четырех-пятиметровых гигантов. Рыба рвала сети и уходила.