Уильям Дитц - Halo. Потоп

Как должен был признать Сэм, эти доспехи – броня, получившая название «Мьёльнир», – являли собой жемчужину технической мысли. В данных, полученных офицером, говорилось про несколько слоев металлических сплавов удивительной прочности, про отражающую поверхность, позволяющую рассеять значительную часть энергетического заряда, про кристаллическую матрицу, способную поддерживать уровень искусственного интеллекта, обычно использовавшегося на кораблях. Также под броню вводился слой особого геля, защищавшего кожу владельца и предохранявшего его от перепадов температуры.

В тело самого спартанца были встроены дополнительные ячейки памяти и сигнальные системы, а в основании его черепа располагались два информационных входа. Вместе все механизмы, внедренные воину, увеличивали его силу, ускоряли и без того молниеносные рефлексы и позволяли ему ориентироваться на высокотехнологичных полях сражений.

Кроме того, внутри «Мьёльнира» располагались и мощные системы жизнеобеспечения. Обычно солдаты ложились в криосон нагими, поскольку кожа, прикрытая одеждой, плохо реагировала на заморозку. Как-то раз Сэм отправился в анабиоз в бинтах, и по пробуждении его кожа оказалась воспаленной и покрытой волдырями.

Так что, подумал офицер, спартанец сейчас должен испытывать адскую боль. Но тем не менее воин сохранял спокойствие и только кивал или тихо возражал, когда Том задавал ему вопросы. Зрелище было жутковатым – Мастер-Чиф словно был роботом, с механической точностью перемещался от одного теста к другому.

По корабельной связи зазвучал голос Кортаны:

– Радары фиксируют приближение абордажных кораблей ковенантов. Всем приготовиться к отражению атаки.

На мгновение Сэма охватили страх и жалость к тем чужакам, которым предстояло встретиться со спартанцем в бою.

Нейронный интерфейс, подключавший Мастера-Чифа к «Мьёльниру», работал идеально, мгновенно передавая полученную информацию на индикаторный дисплей его шлема.

Было приятно снова обрести возможность двигаться, и спартанец размял пальцы. После криосона кожа зудела, но воин быстро вывел боль за пределы своего внимания. Он давно уже научился отстраняться от телесного дискомфорта.

Мастер-Чиф слышал объявление Кортаны. Ковенанты приближались. Отлично. В поисках оружия он окинул отсек взглядом, но нигде не увидел шкафов с винтовками. Это его не сильно тревожило; ему и раньше приходилось отбирать оружие у солдат ковенантов.

Вновь ожил интерком:

– Мостик вызывает второй криоотсек. Говорит капитан Киз. Немедленно отправьте ко мне Мастера-Чифа.

Один из инженеров принялся возражать, пытаясь объяснить, что еще не все успел проверить, но Киз его прервал.

– На полусогнутых, матрос, – произнес капитан, и механику пришлось дать единственный возможный в этой ситуации ответ:

– Так точно, сэр.

Старший инженер обернулся к спартанцу:

– Оружие вам мы подберем позднее.

Мастер-Чиф кивнул и уже собрался было направиться к двери, когда криоотсек содрогнулся от взрыва.

Первые заряды ударили в дверь смотровой площадки с грохотом, заставившим Сэма подпрыгнуть. С бешено колотящимся сердцем он ударил по кнопкам управления замками, активируя аварийную систему запирания. С лязгом опустился тяжелый стальной занавес, который уже через секунду раскалился докрасна от попаданий из энергетического оружия ковенантов.

– Они пытаются прожечь дверь! – прокричал Сэм.

Он посмотрел вниз и увидел Тома, ошеломленно застывшего на месте. А в зеркальном щитке спартанца отразилось собственное испуганное лицо Сэма.

Офицер успел дотянуться до тревожной кнопки и активировать сирены, когда люк безопасности взорвался брызгами огня и расплавленной стали.

Инженер услышал визг плазменных винтовок и почувствовал, как что-то ударило его в грудь. Перед глазами все поплыло, и он инстинктивно попытался нащупать рану. Пальцы мгновенно стали липкими от крови. «Совсем не больно, – подумал он. – Ведь мне должно быть больно?»

Сэм чувствовал себя потерянным, сбитым с толку. Краем глаза он видел мельтешение закованных в броню фигур, ворвавшихся на смотровую площадку. Сэм не обращал на них внимания, сосредоточившись только на заляпанной его кровью фотографии, которая почему-то упала на палубу. Офицер опустился на колени и трясущимися руками попытался поднять фотографию жены.

Стараясь дотянуться до оброненной карточки, он уже почти ничего не видел. До изображения оставалось лишь несколько дюймов, но с тем же успехом оно могло лежать в нескольких милях. Никогда еще Сэм не испытывал такой усталости. В голове эхом прозвучало имя жены.