Михаил Журавлёв - Сила Времени

Иду по какой-то улице, а там нет ни души. Лишь в дали черное пятно, которое быстро приблизилось ко мне, и я снова увидел загадочного незнакомца.

– Почему, когда я встречаюсь с тобой, что-то происходит?

– Ты о чём?

– Первый раз, когда я увидел тебя, умерла Оля, второй раз – Виктория, и вот теперь третий раз – кто следующий? – неосознанно ляпнул. – Руся?

Тот пожал плечами.

– Может быть, я тут не причем. Я лишь проекция твоего разума и не больше. Хотя кого я обманываю. Я тот, кто должен забрать у тебя всё, что тебе дорого, а в конце твою жизнь.

– Что я тебе такого сделал?

– Пока ничего, но потом ты разрушишь мою жизнь. Жизнь моих близких и родных, заберешь всё, что мне было дорого.

– Ты врешь, я никого за свою жизнь сильно не обидел, а тем более жизнь не разрушал…

– Говорю, пока… Но скоро ты почувствуешь себя богом и начнешь вершить судьбы людей. Ради одного – чтобы стать счастливым. Но, увы, тебе не суждено. Я тебе не дам.

– Это мы посмотрим.

Мой сон перебил звонок мобильного, значит, не выкинул его. Вернулся в реальность, и мою грудь сдавила боль от утраты, я вспомнил похороны и Викторию. Посмотрел на телефон, звонит Руся, нет, не хочу. Все слова утешения еще больше усугубляют настроение. Но я все же себя переборол, что-то заставило взять себя в руки, поднял трубку.

– Мигом ко мне, дело жизни и смерти, – взволновано говорит Руся, впервые вижу его таким, в голове вспышка о сне, когда я заикнулся о смерти Руси.

– Что случилось?

– Без вопросов, ко мне, быстро! – и он вешает трубку.

Если и с Русей что-то произойдет, я себе не прощу. Выбежал из дома, сел в маршрутку и быстро к нему. Через минут десять уже был у его двери. Он открывает её, с удивлением смотрит на меня, как будто он мне не звонил. Запустил домой, а в зале сидело это. Глазам не верю, это он, я сейчас место себе не находил, чтобы встретиться с этим урод. Я злобно посмотрел на Русю.

– Он мне угрожал стволом.

Я не заметил его на столе. Рука быстро спрятала его под пиджак, он откинулся на кресле и монотонным хриплым голосом заговорил. С первого раза я его не понял. И со второго раза вообще не понял.

– Ты избранный. Чтобы всё изменить, ты должен хотя бы попытаться все исправить. Ты сможешь внести изменение во временную линию. Ты хочешь сделать так, чтобы все было по-твоему? Можешь сделать то, что я прошу? Иначе не только Виктория умрет, но и твой друг, – и он достает пистолет и стреляет прямо в голову Руси. Тот замертво падает, и он ствол наводит на меня.

– Всегда тебя ненавидел, еще с первого дня, как тебя увидел. Ты бомж, не только на вид, но и по состоянию души. Твоя борода, твой внешний вид. Знал бы я, что ты убьешь моего лучшего друга, придушил бы тебя еще в кафе. ЧМО ты лохматое.

– Я уже не раз это слышу от тебя. Надоело, давай шагай на улицу в мою машину. Тебе кое-что покажу.

– Не думаешь, что я тебя сейчас закатаю в бетон?

– Смешно, попробуй.

Удар за ударом наносил ему, но он с легкостью их отбивал, будто наперед знал, куда я ударю. Издеваясь надо мной, отбивался одной рукой, потом вовсе закрыл глаза и руки сложил за спину. Уходил от моих ударов раз за разом, я попытался в него что-то кинуть, все бесполезно. Открыв глаза, раз ударил меня с ноги, и я улетел от него на несколько метров.

– Что бы ты ни сделал, я на три хода впереди тебя. И, кстати, твой друг жив, просто в отключке. В отличие от тебя, я до сих пор не перешел через черту. Никого не убил.

После того, когда он это сказал, я наклонился над телом Руси, пощупал пульс, он и правда жив. Вопросительно на него посмотрел.

– Хотел тебя разозлить, а теперь удивить, – мы сели в его машину и поехали в ТЦ «Кристалл», заходим на третий этаж в свадебный салон сестер Вельгельм. Там пусто, нет ничего, как будто этаж пустеет уже лет пять.

– Я тут был неделю назад. Что это значит? – смотрю на Бомжа и не понимаю, что он мне хочет сказать.

– Тебя обманывали, а точнее, жестоко врали. Вся эта любовь была лишь на словах. Счастье, от которого хочется рыгать. Искренне поверил актрисе, которой еще не дали Оскар, и с вероятностью на 100 процентов не дадут, – бомж улыбнулся, но видно, что он издевается не надо мной.

– Откуда ты это знаешь?

– Думаешь, тебя одного обманули? Многие попались на уловку сестер Вельгельм, Карнеги или Романовых. Их имена ненастоящие, фамилия тоже, как и вся их жизнь. Единственно, о чем тебе Виктория не соврала, – родители действительно исчезли. Это единственная правда.

– Как насчет 3 декабря 1985 года? – хотелось узнать о Кристине.