Андрей Буторин: Упавшие в Зону. В поисках выхода

Сталкер – вот он кто сейчас. Потому что в Зоне. Потому что сам за себя. Потому что ищет – неважно, что или кого. А вот когда найдет… А что – когда найдет?.. Как это «что»?! Тогда все равно нужно будет искать выход отсюда. Косморазведчики не сдаются!.. Тьфу! Он же решил, что не может называться косморазведчиком. Впрочем, почему не может? А что же он сейчас делает, если не разведывает? Ну да, он в первую очередь ищет друга и любимую, но вместе с тем он все равно ведь, пусть и невольно, изучает Зону, которая, между прочим, включает в себя части сотен планет. И пусть формально каждая из них – это Земля, на деле они порой отличаются сильнее, чем Меркурий от Сатурна.

В итоге Плюх решил, что пока надежда выбраться из Зоны окончательно не рухнет, он все-таки может считать себя космическим разведчиком, но поскольку в настоящее время он действует именно в ней, то невольно становится и сталкером. Новое определение сорвалось с языка само собой: космосталкер. Что ж, ёшки-блошки, тоже годится.

«Стоп! – осадил себя Плюх. – Какие еще «ёшки-блошки»? Детство кончилось. Ты убил несколько человек и вырос из коротких штанишек. Ты теперь сталкер, так что пора менять привычки. И, стало быть, не «ёшки-блошки», а «ёхи-блохи». Пусть все теперь будет по-взрослому».

Плюх, размашисто до этого шагая, внезапно замер как вкопанный. Со лба по виску на щеку скатилась капля пота.

– Сталкер, ёхи-блохи! – прошипел под нос Плюх. – Нахрена ты вообще катапультировался? Подох бы сразу, меньше бы пришлось мучиться…

В самом деле, то, что он до сих пор оставался живым и невредимым, было невероятным везением. Плюх хорошо помнил, что здешняя местность нашпигована смертоносными сюрпризами, как сдобная булочка изюмом. И если раньше он эти аномалии – да и то не все – мог видеть благодаря оптике венчающего его скафандр шлема, то теперь, в форменных брюках, футболке и кителе он был для Зоны все равно что голым, а без шлема – слепым и глухим. Одни лишь ботинки кое-чего стоили. Их сверхпрочная подошва выдержала бы, пожалуй, взрыв противопехотной мины. Правда, все, что выше ботинок, вряд ли при этом осталось бы полностью целым.

Плюх отер со лба пот, присел и осторожно стал собирать с земли камешки. Набил ими карманы кителя, брюк, поднял еще горсть и, взяв из нее камень, стал соображать, куда конкретно его бросить. Да, именно так, как ни странно. До этого топал наобум, куда глаза глядят, а теперь вдруг задумался. Нет, подумать – оно никогда не вредно, особенно когда отправляешься погулять на минное поле. Без миноискателя. Но в данном случае идти наугад было вполне неплохим вариантом, потому что, в какой стороне находится Новоромановск, он понятия не имел. Неподходящими Плюх посчитал лишь два направления. Первое, то, откуда он шел, – слишком уж назойливо-приставучим был там тошнотворный багровый лес. О втором же, где чадили обломки «Ревды», можно и вовсе было забыть навсегда. Взорвавшиеся внепространственные генераторы корабля извергали сейчас такие излучения, не о каждом из которых знали даже ученые его родного мира. Здешние-то к этим областям физики только-только начали подбираться.

«Кстати, ученые! – осенило Плюха. – Если получится найти лабораторию вместо Новоромановска, это тоже неплохо». В самом деле, если он встретится со своими добрыми знакомыми, то, во-первых, сможет худо-бедно вооружиться для дальнейших действий, а во-вторых, он расскажет им о случившемся и о том, что принимает их предложение работать вместе – а что ему еще остается? Только он предупредит их, что будет отлучаться, потому что поиск выхода из Зоны станет для него первоочередной целью. Понятно, лишь после того, как он найдет Илону и Блямса – хотя, пока они не отыщутся, он к ученым и не вернется.

Но, поскольку Плюх не имел понятия, в какой стороне находится лаборатория, выбор направлений для него не уменьшился. Поэтому он, не ломая больше понапрасну мозги, бросил первый камешек вправо. Как говорится, наше дело правое…

Камень пролетел метров пять и упал вполне обычно. Космосталкер осторожно, мелкими шажками, двинулся к нему. Чтобы не расходовать напрасно «боезапас», Плюх поднял тот же самый камешек и швырнул его снова. Теперь разведчик переставлял ноги чуть быстрее. А когда количество бросков перевалило за десяток (он использовал теперь другие камни, поскольку первый, а за ним и второй затерялись в пожухлой траве), Плюх передвигался уже вполне обычным шагом.

«Может, тут и вовсе нет аномалий? – подумал он. – Шершень ведь говорил, что в Зоне есть места, где почти не встречаются артефакты. Почему не быть и таким, где не встречаются аномалии?»