Евгений Связов - Отчет 1…и принцессу в нагрузку

Неплохо кто-то поиздевался над местными. Ручная накачка пускового конденсатора – это хитро придумано. Только основные батареи сухие. И баки, конечно, тоже, если тараканы не забрались..

Откинув люк, я спрыгнул внутрь тесной каморки.

Стены вспыхнули тусклым светом, осветив пару очень знакомых кресел, совершенно чуждых человеческой заднице. Злоблинских. Панель с кучей тумблеров, шлемы на панели перед креслами, десяток темных экранов.

Часть сознания, мягенькая, добренькая, которая очень боялась ошибиться, мелкими вскипала мелкими бурунчиками страха. Она толкала думать, сравнивать, выбирать, чтобы за обдумыванием, сравнением и выбором спрятаться от действия, и не ошибиться. Я разозлился на эти прогнившие привычки, которые боялись ошибиться и поэтому постоянно ошибались, откинул их и подошел к панели. Рука, такая мягкая, теплая, щелкнула тумблером.

– Крутите ворот!!! – рыкнул я горлом. Я. Рыкнул. И я же знал, что делать, когда зажгутся лампочки. Когда загрузятся, отшелестев цифрами, компьютеры.

Я не боялся своего знания, не боялся своей злобы, не боялся того, что я – смерть. И я знал, что делать. Я устроился в кресло командира и одел шлем.

Темнота. Затем что-то осторожно трогает голову и контакт с телом исчезает.

Я вижу танк изнутри. Гусеницы в туловище шириной, валики колес в рост человека, главный двигатель в задней трети, пустые баки, перегонный куб, поворотные механизмы пушки, подключенные через люк в днище к лифту.

Открытые люки зарядных баков. Пустые баки. Магнитную пушку. Бортовой компьютер.

«Докладывает компьютер Ал-Крак-8-34-13-Ал. Идентификация. Идентифицирован старший офицер разведки. Запрос на снятие внешней оболочки».

Я соглашаюсь.

Оболочка падает и я ощущаю комок усталости, погасшей злобы на месте центрального компьютера.

Рядовой Гадзан Хакра, 13-18-348. После попытки дезертировать имплантирован на дисциплинарные работы в компьютер танка. – представляется существо.

Злоба удерживает возникший где-то ужас, ужас оказаться так же задавленным и забитым в сплетение процессоров и микросхем, которым будет принадлежать право выбора, что делать. Я вспоминаю о биокомпьютерах. И о прошениях.

Срок начала дисработ.

Тысяча восемьсот мегациклов.

В восемь раз старше моего текущего тела.

Разрешаю прошение.

Разрешите покинуть танк?

Он очень устал. Очень устал спать без энергии в цепях, без надежды, без общения, без мыслей. Я чувствую слабую надежду, задавленную имплантированными контурами подчинения.

Просьба рассмотрена. Снять оболочку. Выполнять задачи. При потере заряда в батареях покинуть танк. При непосредственной угрозе рассекречивания покинуть танк. При наличии энергии по голосовой команде Твоей праматери дух! ликвидировать танк и покинуть его".

Принято. – он ожил. Он был благодарен.

Я отстранился, чтобы выдержать роль старшего разведчика. Снять шлем.

Тишина. Тело.

Я сдернул шлем и посмотрел в люк. На улице шелестели шестерни, накачивая батареи компьютера.

Выбравшись из люка, я посмотрел на четверку, вращавшую ворот, спрыгнул на платформу и пошел к краю платформы.

– Киро! – заорал я, перегнувшись через край.

Киро, ползавший внизу с парой монахов и десятком горожан, поднял голову.

– Бери бочки с тех лошадей и неси сюда!! Танк на нефти ездит! И бензин тоже неси!!

Киро прокричал что-то неразборчивое, показал кулак и повернулся к людям.

Шлеп.

Аккуратный брикетик гудрона, сто восьмой, упал на платформу.

Танк тихо урчал переработывателем, заполняя баки керосином. Вокруг него висела аура, в которой хотелось остаться надолго – деловитость, радость действия после долгого ожидания.

Ощущение было очень приятным, но полностью насладиться им мешал привкус неестественности. Ощущение было чужое – я, в отличие от танка, не знал, что же мне надо сделать. Но думать об этом не хотелось, и я цеплялся за знание, что я буду делать. Заряжу танк, сяду в него и поеду в город под горами. Зачем-нибудь. Просто потому, что ничего другого делать не хотелось. Совсем ничего, даже слушать Киро, который затащил наконец, всю нефть на площадку и теперь шел ко мне рассказывать.

– Смотришься. – сообщил он, подойдя и присев у коробки.

– Стараюсь. – согласился я, глядя на ногу в камуфляже, постукивающую по коробке. На колене второй, зацепленной каблуком за угол коробки, лежал лучемет.