Виктор Мурич - Поискун и Потаскун

Я опоздал.

Капитан швырнул треуголку за борт. Прозвучал гортанный приказ.

– Ромич стреляй! – заорал я, вскакивая на ноги. Бутылка покатилась по палубе, пропитывая доски выдержанным алкоголем. Ее место в руке занял пистолет. Я выстрелил в капитана, но промахнулся. Пуля расщепила штурвал.

Капитан криво ухмыльнулся и красноречиво провел пальцем по шее.

– Шило отставить! Что за самодеятельность? Приказа стрелять не было! – оглянулся Ромич. – Хотел по мирному, а сам стреляешь. Непорядок!

– Стреляй!

– Шило, уймись-уймись, – ухватил меня за грудки Енот. – Завязывай бухать.

Я сватил его за голову, и развернул так, чтобы он увидел второе светило. Енот захлопал рукой по бедру пытаясь выхватить пистолет.

– Рассмотрел?

– Огонь! – завопил он. – Ромич огонь!

Солдаты привыкли подчиняться приказам старших по званию. Злобной гудящей пчелой ожил «Вулкан», выплевывая свинец в противника. Запрыгали по палубе дымящиеся гильзы.

– Финиш! – захохотал Ромич и поправил ранец-обойму на спине. – Вы дольше говорили, чем я делал. Гражданские.

Этим термином, и особенно интонацией, он зачислил нас в касту неполноценных.

Палуба усеяна трупами. Рулевой повис на штурвале, покачиваясь из стороны сторону. Теперь мы на корабле, которым рулит покойник. Прикольно.

– Где-где капитан? – завертел головой по сторонам Енот. – Был и нет. Точно-точно. Я моргнул и он исчез. Может за борт прыгнул?

Распахнулись люки и из-под палубы полезли десятки вооруженных ножами матросов.

– Зальем свинцом этих долбодятлов! – скомандовал Ромич.

Уши заложило от грохота выплевывающих смерть стволов. Не прекращая огонь, солдаты шаг за шагом двинулись вперед, переступая через тела. Матросы умирали даже не успев выскочить на палубу. Умирали молча. Без единого звука. Просто тухли раскосые глаза и ни стона, ни крика. Трупы сыпались вниз на головы лезущих вверх собратьев. Казалось, что пулемет прошивает корабль насквозь, лишая жизни даже тех, кого мы не видим. Палуба превратилась в перепачканный томатом дуршлаг усыпанный щепками, телами, обрывками парусов.

Наступившую тишину нарушало тяжелое дыхание бойцов и жужжание останавливающихся стволов «Вулкана».

Корабль покачивало. Глухо позвякивали, катаясь по палубе гильзы. Шелестел над головой распоротый парус.

– Как в тире! – оглянулся довольный Ромич, и похлопал по пулемету. – Порядок. Молодцы ребята. Не подвели.

Бойцы довольно заулыбались словам командира.

– Ага-ага, сейчас тебе выдадут плюшевого мишку за ворошиловскую стрельбу, – рассмеялся Енот, перепрыгивая через лужу крови, так чтобы не испачкать обувь. – Чисто сработали. Под палубой и мыша не пискнет. Точно-точно. Куда капитан делся? Видел кто?

Стоящий рядом боец сменил магазин и сказал:

– Очередью за борт выбросило. Точняк. Командир первой очередью по надстройке прошелся. Вон рулевой как на карусели катается. Надо его сменить. Крутанет штурвал и килем кверху.

– Вот ты и рули, – приказал Ромич. – Вперед.

– Есть шанс побыть капитаном корабля, – похлопал бойца по плечу Енот. – Наши жизни в ваших руках капитан. Да-да-да.

Солдат кивнул и двинулся вдоль борта на ют. Ствол автомата пристально ощупывал каждый люк, мимо которого он проходил. Поднявшись по лестнице на ют, он оттолкнул тело рулевого и занял его место.

– Курс зюйд-зюйд-вест, капитан! – шутливо скомандовал Енот и поправил очки. – Кстати, кто знает, что значит эта киношная белиберда?

– Курс юго-юго-запад. Бери примерно двести два градуса по компасу и будет самое то, – подсказал я. – А лучше просто держи прямо.

– Ага-ага, и смотри там ничего не сломай, – погрозил ему толстым пальчиком Енот.

Выглядело забавно. Енот в пятнистой форме, бронежилете и шлеме и так вызывал улыбку. Пропорциями чем-то на черепашку-ниндзя смахивает. Колобок мобилизованный. И вот эта черепашка делает а-я-яй пальчиком машине смерти, одновременно оттирая пятнышко на рукаве.

– Ромич, за мной, – приказал Енот. – Шило показывай дорогу.

– Может сами? – я с неприязнью глянул на заваленную трупами палубу. – Енот, ты же знаешь, не люблю я это дело.

– А кому сейчас легко? Показывай. Давай-давай.

Обходя тела и стараясь не вступать в кровь, я дошел до надстройки и толкнул дверь, висящую на одной петле. Вместо того, чтобы открыться она рухнула мне под ноги. Я вздрогнул и нацелил пистолет в темноту.

Енот толкнул меня в спину. Ромич презрительно хмыкнул.

– Нам вниз, – сглотнув страх, сказал я и шагнул в сумрак продырявленный лучиками от пуль.