Джек Чалкер: Демоны на Радужном Мосту

– Они – зло! – отрезал Саймак. – Запомни это! Они символизируют абсолютное зло практически повсеместно! Этому должны быть причины, уходящие корнями в древность и дошедшие до нас как предостережение!

– Зло – понятие относительное. Кроме того, миколианцы считают их воплощением добра.

– Посмотри, какое у миколианцев общество и какие у них ценности! Нет ничего удивительного в том, что зло поклоняется злу! Давай, отзывай проб и готовься к сеансу связи.

– Значит, два этих давным-давно мертвых мастодонта все же не настолько перепугали тебя, чтобы ты решил вообще не сообщать о них?

– Я не могу проигнорировать такую находку. Уничтожить или спрятать их у нас вряд ли получится, а если я не застолблю эту планету, то на нее наткнутся миколианцы или мицлапланцы. Мне остается только молиться, чтобы те, кто придут сюда после нас, не выпустили на свободу этот древний ужас, который был заключен здесь многие тысячелетия назад. Поэтому дай пробу команду возвращаться и подготовь отчет. Мы с тобой здесь больше ничего делать не будем.

– Хорошо. Но я бы на твоем месте не тревожился так сильно. Теперь это уже всего-навсего археология, объект изучения. Эти двое давно мертвы и похоронены здесь, как на кладбище. Даже если исходить из общепринятого мнения, что представления о демонах, встречающиеся среди множества различных, отдаленных друг от друга рас, действительно являются воспоминаниями о каких-то происходивших в древние времена контактах, то ведь это было десятки тысяч лет назад! С тех пор демонов во плоти не видел никто, кроме жрецов, экстрасенсов и психов.

– Это не кладбище, – твердо возразил Саймак. – Кладбища устраивают там, где живут люди. Их не устраивают в сооружениях, выстроенных с применением неизвестных технологий, до сих пор функционирующих и реагирующих на посетителей. А десять тысяч лет назад здесь было совершенно другое место – с точки зрения геологии уж точно, а, возможно, и с точки зрения климата. Судя по нашим данным, сейчас на этой планете период незначительного оледенения. И тем не менее эта штуковина стоит здесь, совершенно исправно работающая, с замороженными внутри ужасными обитателями. Она не погребена в камне, не заросла местной растительностью, механизм открывания двери работает как новенький. Нет, эта штуковина жива – по крайней мере настолько, насколько можно считать живым тебя, а может быть, еще и побольше! Она все еще жива, все еще активна, все еще работает и достаточно разумна, чтобы за все эти столетия остаться стоять, не уйти в землю и не зарасти по самую крышу. Боюсь, что об этом открытии я буду сожалеть до самой смерти.

– Возможно. Но оно в любом случае перевернет нашу науку. Хочешь проглядеть отчет, прежде чем я отправлю его?

– Нет. Я и так знаю, как ты хорошо работаешь. Отошли его, но добавь кое-что от моего имени. Передай: «Я, Саймак, разведчик Биржи, шлю вам с Радужного Моста сигнал бедствия». Передай им: «Здесь демоны!».

Эротки уже осадили его, но хотя он с энтузиазмом наблюдал за их танцами, в который раз задумавшись о том, каково это – обладать таким хвостом, продолжение его совершенно не интересовало.

Одна из них – похоже, главная – оттеснила остальных и двинулась к нему, пустив в ход весь арсенал самых своих соблазнительных движений. Арсенал, надо признаться, был весьма обширен. Он следил за ее приближением, допивая остатки напитка из стакана. Он был верен себе: в заведении, где все пьют всякую дрянь, он ограничился фруктовым соком.

Вблизи она оказалась не менее эротичной, но зато куда менее похожей на человека. То, что издали казалось каким-то театральным гримом, стало выглядеть совершенно по-другому, когда выяснилось, что это вовсе не грим, а она сама. Даже здесь, в столице центрального мира Империи, включающей сотни рас, порожденных невообразимо различными эволюционными силами, она все же казалась искусственной, ненастоящей – точно оживший сценический реквизит, созданный эксцентричным художником.

Чем, в какой-то степени, она и являлась.

Она была чуть выше него, хотя ее рост увеличивала густая грива волос, поднятых дыбом над головой и затем каскадом спускающихся по спине, да и сам он, по правде сказать, был не слишком высок и довольно щуплого телосложения. У нее была чуть смугловатая кожа, а лицо и туловище точно вышли из юношеской фантазии – невероятно большие глаза, полные чувственные губы, гротескно огромные груди, которые при таком размере никак не могли быть настолько твердыми, с постоянно торчащими сосками. Но ее брови были тонкими и смотрели концами вверх, румянец и тени на веках были естественными, а не макияжем, а над внешними уголками глаз, примерно посередине между самим глазом и линией волос, виднелись крохотные, изящной округлой формы рожки.