Владимир Тимофеев - Три кварка (из 2012 в 1982)

Я моментально навострил уши. Однако геодезист с Иванычем скрылись в вагончике и выяснить что-то конкретное мне так и не удалось.

Из прорабской они выбрались через двадцать минут. Заметив меня, дядя Коля тут же скомандовал:

– Эй, Дюха! А ну, двигай сюда по-быстрому.

Я подошел.

– Вот, будешь сегодня Михалычу помогать, – объявил Барабаш и, ничего больше не говоря, убежал в сторону котлована. Видимо, задание важное от мастера получил. Или втык, что, в принципе, то же самое.

– Добрый день, – вежливо поздоровался я с бородатым геодезистом.

– Добрый, – откликнулся он, с любопытством уставившись на меня. – Звать-то тебя, паря, как? Вроде Андрей, да?

– Андрей.

– Ну надо же! – всплеснул руками «дедуля». – Прямо как внука моего меньшего. Он у меня тоже Андрюшка, только помладше, в шестом классе учится, в пятой школе.

– В пятой? Это напротив «Новинки»?

– Она самая, – подтвердил мой новый начальник. – А я, выходит, Василий Михайлович буду. Василий Михайлович Кошкин. Старший геодезист управления. Прошу, так сказать, любить и жаловать.

– Обязательно, – улыбнулся я, вспомнив, что в нашем «Макстрое» геодезиста тоже звали Василием. Плюс фамилия у него была… ну очень похожая. Собакин.

Дедом товарищ Кошкин оказался весьма говорливым. Все шесть часов, пока мы с ним бродили по этажам, точнее, работали, рот у него практически не закрывался. Сначала Василий Михайлович рассказывал про свою семейную жизнь, про сыновей, про внуков, про то, как через год выйдет на пенсию и окончательно переедет в деревню. Потом травил анекдоты, такие же бородатые как и он сам, потом вспомнил о том, что завтра суббота и надо обязательно съездить на дачу, а на его «Москвиче» опять зажигание барахлит и «пальцы начинают стучать», как только газу поддашь… Автомобильную тему я поддержал, вследствие чего мы довольно долго трепались об особенностях установки углов зажигания на трамблере, о лысой резине, о поршневых кольцах, зазорах, амортизаторах, кривом стартере и отсутствии в стране нормальных дорог. Самое смешное, что на чрезмерную для семнадцатилетнего пацана «информированность» Михалыч особого внимания не обратил.

После автомобилей мы плавно перешли на погоду. Мой собеседник считал, что предстоящая зима будет холодной и снежной, я же, основываясь на послезнании, с его прогнозами не соглашался. В итоге, сошлись на том, что, в любом случае, «синоптикам верить нельзя – наврут обязательно».

Затем старший геодезист принялся вспоминать свою молодость. Где родился, где жил, как в колхозе работал, как в школе учился, а потом в вузе, как его на фронт в 44-м призвали. Как присвоили на ускоренных курсах мамлея и стал Кошкин Василий военным топографом… Честно скажу, я раньше и знать не знал, что в армии подобная служба имеется. А оказалось, есть, причем, весьма и весьма уважаемая. Василий Михайлович, как выяснилось, в основном, на «боге войны» специализировался. Геодезические привязки артиллеристам давал, чтобы, как говорится, реже промахивались. Сам он, правда, по его же словам, за всю войну всего два раза стрельнул. И не из орудия, а из пистолета. Первый – когда перед одной связисткой форсил, второй – на радостях, когда Победу праздновали. Тем не менее свою награду он получил. Даже две: орден Красной Звезды и будущую супругу – ту самую связистку, что его «стрелковую подготовку» оценивала…

В общем, много о чем мы успели поговорить во время работы, но до самого главного (для меня главного) добрались лишь в самом конце. Уже укладывая в футляр рабочий теодолит, Василий Михайлович внезапно вздохнул и посетовал на текущие сложности:

– Тридцать лет я в этой конторе работаю, на пенсию скоро, а смену себе, увы, так и не подготовил.

– Что, не идет никто в строительную геодезию? – осторожно поинтересовался я, боясь «спугнуть» разговор.

– Ну почему не идет? К нам много народу приходит. Некоторые очень даже способные.

– Тогда в чем проблема?

– В чем, в чем. В текучке, конечно, – пожал плечами «начальник». – Мужики, они у нас, как правило, за квартиру работают, а как только получат, сразу же увольняются. Или на более денежные и спокойные должности переводятся.

– А женщины?

– С женщинами сложнее. На стройке, сам понимаешь, не всякая приживется. Им легче где-нибудь в отделе сидеть. Чтобы цветочки на окнах, радио на стене, чайничек на комоде. И чтобы рядом такие же как они змеюки сидели, чтобы было с кем косточки коллегам перемывать, лясы точить, кто когда в отпуск пойдет да отчего у Марьи Ивановны премия на десять рублей больше.