Екатерина Лесина: Наират-1. Смерть ничего не решает

— Дуэль? А разве кто-то говорит о ней? Таких, как ты режут в подворотнях.

Бракаар расправил крылья даже больше, чем следует для боя. Бахвалится. Кнутом бы сейчас перетянуть да по самому краешку, пробивая защиту и рассекая опорные жилы. Так, чтобы неделю потом заращивал. Вот была бы наука… И ему, и этим двоим, которые отрезали пути отступления. Если втроем пойдут, придется худо. Но кажется, это просто наблюдатели.

Правильно, незачем решать чужие проблемы.

— Ну? — Горячая волна эмана прошла по крови. Крылья обмякли, легли плащом. Вот так будет хорошо, теперь брааном по ним не достать.

Бракаар начал первым. Щелкнул кнутом, расцвечивая серые стены ярко-голубой вспышкой. Впустую: такие штуки надо применять умеючи и в подходящий момент, а не просто спускать эман в воздух.

Короткими шагами Элья выхаживала вокруг него, экономя силы и выбирая дистанцию. Крылья Бракаара пылали невидимым огнем, тем самым, что взрывался искрами на кончике его кнута. Браан поблескивал холодным светом, но склана знала, как обжигающе он может пройтись по телу.

Хлопок у самого носа. Нежное касание волос. Вспышка. Чуть правее и ослепила бы. Немного левее и достал бы. Медленнее… Быстрее… Движение — жизнь. Но Бракаар не чувствует его. Не понимает, где гнев фейхта Эльи, где лишь его след и как он изменит направление в следующий миг. А непонимание — смерть.

Элья нарочито дернула левым плечом, ушла на полстопы в противоположную сторону и метнула стек. Незаряженный прут пришелся точно под дых. Бракаар замер ровно настолько, чтобы Элья ухватила его за рукав фракки и развернула. Горячие крылья противника оказались перед лицом, но склана лишь легонько стукнула ладонью между ними. А вот пинок отвесила со всей силой, так, что Бракаар пролетел кубарем несколько метров.

Вот и вся дуэль.

Он подскочил, шипя, матерясь и пытаясь восстановить дыхание. Крылья судорожно вздрагивали, истекали битумом пережженной мембраны, но, кажется, Бракаар так ничего и не понял.

— Хочешь следом за братцем? — Элья подняла стек, не выпуская из поля зрения всех троих. — Теперь, я знаю, каков твой узел на ощупь. Шагай отсюда, недобиток.

Где-то в дали уже мелькали фракки внутреннего надзора.

Бракаар было снова двинулся на Элью, но один из фейхтов перехватил его и что-то зашептал. Не произнеся более ни слова, троица скрылась в переходе. Довольно резво, но Элья была даже рада этому, ибо не пришлось объясняться с новыми сослуживцами.

Схватка подняла настроение, почти примирив с территорией приемки. Нет, Элья все-таки в хорошей форме. Бракаар не такой уж и паршивый фейхт, просто она — лучше. И не только его. А вообще все отлично закончилось. Еще одного убиенного ей бы точно не простили, и плевать, что самооборона.

Проходя мимо парапета, на котором жались друг к другу серые комки-икке, Элья кивнула им, как старым знакомым.

Вечерний воздух был по-осеннему прохладен. Небо — драная сеть перьевых облаков, поймавшая куски чего-то серого. Черные шпили Ун-Кааш, словно зубы невиданного зверя, на которых повисло гаснущее солнце. Запах копченой рыбы и шелест шагов за спиной. Снова крадутся? Нет. Не чужаки — местные, почти растворившиеся в этой клоаке и оттого незаметные. Но не для фейхта. Завернув в узкую улочку между двумя складами, Элья обернулась. Так и есть — кривокрылый. Кажется, это был тот самый, который недавно разговаривал с ней. Чего ему опять надо?

— Извините. — Икке поспешно согнулся в поклоне, отступая на дозволенное расстояние. — Я подумал, что вам пригодится.

Он протянул плетенку с тускло светящимся шаром-фонарем. И к чему такая любезность?

— И еще спросить. — Замялся, не решаясь ни уйти, ни задать-таки вопрос, из-за которого он тащился следом. Разрешения ждет? Что ж, пусть считает, что ему повезло: настроение у Эльи вполне подходящее.

— По дороге спросишь.

Он шел, с легкостью выдерживая положенные три шага, и шар нес гордо, точно знамя. А вот спрашивать не торопился. Только когда впереди показалось знакомая туша казармы, заговорил:

— Ходит слух, что когда война закончится, нас всех сошлют вниз.

— Вас?

— Икке. Низших из винст. И остальных, кто…

— …нарушил закон, — подсказала Элья. Надо же, какой вежливый. Или умный, несмотря на то, что крылом не вышел. Ведь бывают же исключения?

— Да. И я хотел спросить, насколько это правда?

Он остановился. Ноги полусогнуты, локти прижаты к телу, голова опущена. Но тон его не соответствует позе. В нем чувствуется вызов.