Дмитрий Гришанин - Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Рихтовщик. Пешка в чужой игре

Ещё из груды ожившего металлолома в разные стороны торчало несколько изломанных, скрученных в петли и узлы чёрных чугунных прутьев. Они тоже беспрерывно хаотично дёргались в отчаянных попытках дотянуться до асфальта. Когда у какого-то из прутьев это получалось, он отталкивался от дороги, и куча металлолома перемещалась на десяток сантиметров вперёд.

– Смелее, Рихтовщик, этот скреббер уже практически труп, – раздался в голове нетерпеливый голос Шпоры. – Быстрее. Нам нужно успеть его выпотрошить раньше охотников.

– Выпотрошить? – шепнул я под нос.

– Не заморачивайся! Просто делай, что буду говорить! Потом спасибо мне скажешь.

– Ладно, – я решительно зашагал к живой куче металлолома. – Чего делать-то?

Неуклюже дёргающийся чёрный прут при моём приближении вдруг с проворством змеи метнулся наперехват.

Меня спасло чистое везение. Прут сам налетел на неуклюже выставленную вперёд Шпору.

Стальной диск с сочным хрустом рассёк чёрный прут, из полой середины которого на асфальт брызнула струя оранжевой дряни.

– Втыкай меня в щель между пластинами у основания отрубленной лапы, – распорядилась Шпора.

Я сделал, как было велено. Но это оказалось непросто.

Плоть скреббера в щели между пластинами была цепкой и вязкой, как мокрая глина. Чтобы пробить её и погрузить вращающийся диск на нужную глубину, пришлось навалиться всем весом на рукоять Шпоры. И давить, не обращая внимания на мелькающие перед глазами чёрные острия других лап-прутьев, которыми умирающее чудовище пыталось до меня дотянуться.

Вдруг куча металлолома сильно дёрнулась и затихла. Чёрные прутья-лапы дружно хлопнулись на асфальт и мелко задрожали в агонии.

– Готово! – раздался довольный голос Шпоры. – Вытягивай меня.

Перед глазами загорелись строчки длинного победного уведомления. Но ситуация сейчас не располагала к спокойному вдумчивому чтению. Пришлось сморгнуть, чтобы не отвлекало.

Я отряхнул вымазанную в оранжевой жиже Шпору и убрал её в ячейку Инвентаря . Опустился на колени и, преодолев брезгливость, сунул руку в глубокий разрез.

Оранжевая кровь скреббера, к счастью, практически не пахла. Плоть его внутри была тёплой и маслянистой. Твёрдый комок на дне глубокой раны удалось нащупать без труда.

Вытащил. И обнаружил в кулаке плотный моток оранжевых нитей.

– Режь их! – приказала Шпора. – Тебе нужно добраться до сердцевины.

– Мля! Чем резать-то?

– Да блин! Вот придурок, даже ножа нет! Ногтями рви!

– Нитки толстые!

– Не беси меня!

Я стал перетирать нитки ногтями.

Меж тем по окружающей толпе прошло оживление. Заворожённые созерцанием живого невиданного монстра люди выходили из ступора. Кольцо вокруг застывшего скреббера сжалось. Осмелевшие работяги приблизились и стали ощупывать погнутые пластины чудовища.

– Это чё ты оттуда вытащил? – раздался над плечом первый неизбежный вопрос.

– Ну-ка покажь, – поддержал второй любопытный.

Отказ неминуемо провоцировал драку. Против толпы шансов у меня не было. Пришлось уступить. Но по-умному.

– Да тут нитками всё замотано, – пожаловался я, демонстрируя сотням жадных глаз рыжий моток. – Разрезать надо. Нож у кого-нибудь есть?

– Вот, у меня, держи, – мигом откликнулся какой-то неприметный работяга из толпы и вложил мне в руку небольшой перочинный нож, наточенный до скальпельной остроты.

С ножом я управился за считанные секунды. В сердцевине вскрытого мотка оказались три белых перламутровых шарика.

– Ух ты! А что это? – озвучил общее восхищение находкой кто-то из толпы.

– Это белые жемчужины! Редчайший артефакт Стикса! – опережая меня, ответил владелец ножа.

– А ты кто такой? – спросил его сосед справа. – Откуда знаешь?

– Я местный, – улыбнулся неприметный мужик, и ударом локтя превратил лицо любопытного соседа в кровавое месиво.

Тут же толпу охватило кровавое безумие. Все стали драться со всеми.

Словно сорвавшиеся с цепи дикие звери, соседи вцепились друг в дружку. Стали клочьями драть волосы, давить глаза, лупить куда ни попадя руками и ногами, до мяса сдирать ногтями кожу, по-волчьи, зубами, вгрызаться друг дружке в горло…

Лишь двое в беснующейся толпе не поддались влиянию массового психоза. Я и неприметный работяга рядом, владелец перочинного ножа. И что удивительно, никто из озверевшей вокруг толпы, даже не косился в нашу сторону. Вокруг литрами лилась кровь, озверевшие люди буквально рвали друг дружку на части – а на нас ноль внимания. Словно нас и не было внутри беснующейся толпы.