Василий Головачев - Крепость большого леса

– Откуда?

– От лётчиков. Всё, что они помнят и знают, теперь в распоряжении врага.

Плащинин посмотрел на Сергея Макаровича.

Полковник кивнул, соглашаясь со словами Максима.

– Что за гул мы слышали?

– Лес предупреждает, – сказал Костя.

– О чём?

– Как вариант – об активности чёрного леса, – ответил Максим. – Но, может, что-то случилось в Крепости. Прошу занять места.

Плащинин поманил Точилина, и они первыми полезли в самолёт. За ними потянулись остальные.

Вероника задержалась.

Максим дождался, пока последний из мужчин скроется в кабине, притянул девушку к себе.

– Какое счастье, что ты со мной! – прошептала она.

– Счастье, что ты со мной! – засмеялся майор. – Не отставай и держись поближе ко мне. Хотя, может быть, тебе приятней компания лейтенанта? Он не отходит от тебя ни на шаг.

– Если ты серьёзно думаешь… – свела брови девушка.

Он не дал ей договорить, поцеловал, подтолкнул к самолёту.

– Беги, чтобы не пошли разговоры. Мне на минуту надо побыть одному.

Вероника не выдержала, рассмеялась, взбежала по пандусу к люку, исчезла.

Он постоял неподвижно, вслушиваясь в тишину псевдогорода, голоса Леса не услышал и нырнул в самолёт.

Главное здание Федеральной Службы безопасности России на Лубянской площади Москвы знают все жители страны. Возможно, и многие деятели других стран. В этом здании трудятся на благо Родины сотни человек, и в нём находится кабинет директора ФСБ, ответственного за работу всей сложной системы обеспечения безопасности российского государства.

В этом же здании располагается на первом этаже и ситуационный центр управления Службой, схожий с центром управления обороной на Бережковской набережной, но скромнее по масштабам. Хотя в техническом отношении эти главные комплексы стратегической обработки информации в принципе не отличаются друг от друга. Просто задачи ЦУПа ФСБ решаются в специфически ином плане, и реакция его служащих на возникающие проблемы и угрозы имеет другие параметры.

В этом же здании, в боковом крыле на третьем этаже, находится и кабинет заместителя директора генерала Дорохова, который вернулся из-под Тюмени на другой день после окончания «стояния на реке Туре», ознаменованного запуском в дыру межвселенского пробоя – иномерианы – гиперзвуковой ракеты «Кинжал».

Ракета благополучно отыскала вход в иномериану, располагавшийся на высоте двухсот с лишним метров над бассейном с горячей минеральной водой (спасибо наводчикам Минобороны, умело определившим координаты невидимой дыры) и исчезла. Однако по тому, как из дыры перестал падать на бассейн базы «Советская» «растительный мусор» из неведомого источника, всем стало понятно, что «Кинжал» сделал своё дело, взорвавшись в чужом мире и уничтожив тоннель между вселенными.

Так как управление всем комплексом мер в этом районе Тюменской губернии было передано Министерству обороны, Дорохов оказался не у дел и с облегчением вернулся в столицу, хотя думать об удивительном феномене иномерианы не перестал. Полноценного контакта с иной вселенной, с миром Большого Леса, не получилось, в нём так и остались посланцы спецслужб России, а также учёные и участники археолого-ботанической экспедиции ЮНЕСКО, ради спасения которых и была затеяна операция с посылом в иномериану двух вертолётов. Где они теперь, что с ними сталось, живы ли посланцы вместе с попаданцами, так и осталось неизвестным.

Тринадцатого января, в понедельник, Дорохов вызвал к себе полковника Савкина, помогавшего ему разгребать «мусор последствий» контакта с иновселенной.

Полковник, в отличие от осанистого, с проседью Дорохова, фигурой напоминавший студента, худенький, малорослый, быстрый и нервный, заявился к заместителю директора минута в минуту и с ходу поделился новостями, которыми всегда был переполнен, как желудок обжоры после застолья. Сравнение это придумал второй помощник Дорохова полковник Куницын, и, вспоминая его, Дорохов не мог удержаться от улыбки.

– А у нас отключили свет, – доложил Савкин.

– А у нас в квартире газ, – вспомнил Дорохов бессмертное детское стихотворение Сергея Михалкова.

– Нет, я серьёзно, – сказал полковник. – Работать невозможно.

Дорохов снисходительно пожал плечами.

– Мы живём в такое время, когда любое отключение электричества ведёт за собой потерю смысла жизни. Особенно для молодёжи.

– Почему? – не понял юмора Савкин.