Дем Михайлов - Инфер

Но…

Из того, что я помню… моя роль была сыграна давным-давно. Я был важен, когда это дерьмо только строилось. Я вступил в дело, когда замыслы уже оформились, и требовался тот, кто сумеет в нужном месте надавить, вспороть, сломать, обжечь или же просто взять и расчленить все там нахрен так показательно, чтобы у всех прочих полностью отбило желание мешать движению все убыстряющихся шестеренок немыслимого по масштабам проекта Атолл Жизни.

И сейчас я помню их – сплошной поток людей, вливающихся в один из еще не полностью достроенных куполов, с зависшими над его вершиной транспортными дирижаблями и летающими роботизированными фабриками, соединенными с куполом конвейерными лентами, лифтами и трубами… я помню это. Я помню их напряженные лица – испуганные хари гоблинов, до последнего боявшихся, что их не примут, не возьмут на этот современный ковчег, который только и сможет защитить от надвигающегося Апокалипсиса.

Да…

Я помню!

Не все – но помню!

И я великолепно помню опять же пусть не все, но многое, о том, кого впору назвать дирижером этого дьявольского оркестра. А я был одним из тех, кто сидел среди других музыкантов и внимательно наблюдал за взмахами дирижерской палочки, следуя указанному ритму и умело пиля очередную глотку смычком скрипки…

Я помню.

Мне показали обманку. Фуфло. Пустышку. И, само собой, это не был актер – я бы опознал. Пусть не на лицо, но характер… ту неугасимую страшную ярость, что однажды привлекла меня, указала, что я не один такой в этом уродливом мире. Поэтому они – кто? Кто, сука?! – попытались впарить мне программу. И показали реалистичное шоу.

– Мне показали шоу… кто показал? Где Каппа? А, дерьмо…

Крутнувшись, едва не упав, я замер, глядя на выскользнувшую из-за стены деревьев пятнистую кошку. Услышав сначала шипение, а затем угрожающее рычание, я зарычал в ответ и, показав кошке нож, пообещал:

– Свали нахрен, пока я тебе вибрисс на жопу не натянул! А я натяну!

Коротко рявкнув, зверь повернулся и бесшумно исчез в зарослях. Я понимал, что далеко кошка не уйдет. Она чует запах крови, видит мясо – и обязательно вернется. А скоро сюда подтянется еще немало зверья. Надо убираться отсюда. И двигаться к месту, где есть вода – нужно смыть с себя уже начавшую тухнуть и воняющую на весь лес кровь. Но уходить далеко нельзя – сначала надо разобраться, что здесь произошло и с какого перепугу я бегал голым по джунглям.

Сгребя неразобранную добычу, я утрамбовал ее в завязанную снизу и донельзя растянутую майку, закинул ее за спину, продел руки в лямки и двинулся прочь от поляны с трупами. Не успел я отойти и двадцати шагов, как пятнистая кошка скользнула к мертвой девке и ласково лизнула ее в щеку, прежде чем разинуть пасть, схватиться за лицо и содрать его. Понимаю – начинаешь с самого вкусного? Вон и к сиськам потянулась.

– Где долбанный Каппа? – прохрипел я, отрывая здоровенный лист смутно знакомого растения и начиная растирать им липкое лицо. – Где этот ушлепок? И где, сука, мой экз?!

Очистившись несколькими листами, что заодно оставили на коже пряный аромат, что неплохо отбивал запах моего немытого тела, я быстро просмотрел добычу, отшвыривая ненужное.

Ржавый нож со сточенным и надломленным у рукояти лезвием улетел прочь. За ним последовала связка алюминиевых ложек и пара настолько грязных тарелок, что, даже не накладывая в них пищу, можно было неплохо перекусить, если поскрести по бокам. Сандалии – одна пара в топку, вторая… тоже. Заодно я понял, что под тряпичными обмотками на ногах у меня что-то вроде гипса, а затем вспомнил взрыв под ногами, краткий полет и черноту. Так я потерял Шило – починить можно было, но уже не требовалось, ведь я вернул Ночную Гадюку.

– Где мой экз?! – злобно прошипел я, сдавливая в руке несколько матерчатых лент, взятых у дохлой девки.

Чуть успокоившись, одну ленту пустил на бандану, другими перемотал проткнутые иглами ладони и запястья, заодно срезав пару лохм кожи. Футболками обмотал ступни ног, защищая пальцы и низ голеней. Натянул грязные и некогда зеленые шорты, следующей частью гардероба стала майка. Револьвер за резинку шорт, нож туда же, в карман несколько медных и вроде как серебряных монет. Те самые песо? Сейчас не до них. Прислушавшись к ощущениям желудка, убедился, что приступа рвоты пока можно не ждать, и засунул в рот пресную, считай, безвкусную лепешку. На вкус знакомо. Перед глазами заколосились высоченные растения с крупными початками…