Яна Завацкая: Эмигрант с Анзоры

Зай-зай еще минут десять заливался про подлость и низость неизвестных шпионов. Народ стал даже озираться вокруг – искали вражеских агентов. Ведь действительно, выходит, что украл кто-то из наших. Как ни крути…

Но кому из наших это нужно? Если только предположить, что вокруг бродят какие-нибудь бешиорские агенты, и они-то и предложили кому-нибудь за это похищение, скажем, сенсар или продукты… Но все равно – кто бы на такое пошел? Ведь все же понимают, что это преступление против Родины. Родина же – все равно святое. Как бы мы ни ругали начальство, но Родина…

Зай-зай завершил свою речь ровно в девять часов. Если не врал большой циферблат над трибуной. Пока прокричали завершающие лозунги, пока выходили, толпясь в дверях – мне уже пора было идти на второй этаж, в кабинет к старвосу.

Ребята проводили меня до самой двери. Как на казнь… Может, ему и нужно-то от меня что-нибудь безобидное. Может, опять предложит стать «добровольным помощником». Каждый новый старвос мне это предлагал. И ребятам тоже. Вызывает всех по одному и заводит беседу: мол, как насчет перевода на лучшее место… или отмены какого-нибудь неприятного наказания… Но это не для меня, нет. Я хоть и понимаю, что в сущности, добровольные помощники делают для Родины благое дело. Помогают делу нашего воспитания. Но… у меня всегда было такое чувство, что я не могу и не имею права никого воспитывать. Поскольку сам далек от совершенства, да и вообще. А тут – ходить и докладывать старвосу, кто что говорил, кто куда ходил после отбоя… Нет уж. И я рад, что никто из нашей тройки на это тоже никогда не соглашался.

Может, правда, поэтому у нас всегда в жизни проблемы были. Потому что все же легче обладать хоть минимальной властью – как добровольные помощники, чтобы можно было пойти и просто-напросто рассказать правду про своего обидчика или недруга. Тогда недруги тебя и побаиваться будут (ведь обычно все равно становится известным, кто именно стучит на остальных). А мы всегда были в положении тех, кто только боится, а сделать ничего не может.

У кабинета – было уже девять пятнадцать – Таро сжал мою левую руку, Арни правую, я глубоко вздохнул, посмотрел ребятам в глаза и толкнул дверь.

Во всю противоположную стену было развешано красиво драпированное полотнище цветов Цхарна – красного и белого. Цвет крови и цвет душевной чистоты. Настенную полочку украшали кубки нашего завода. За длинным столом, за обеими мониторами сидели Лобус, начальник Квартала и наш любимый Зай-зай. По другую сторону от стола никаких сидений не предусматривалось. Поэтому я встал на середину комнаты, как обвиняемый в суде, и произнес «Во славу Цхарна!»

– Именем его, – небрежно ответил Лобус, квадратный, одышливый, почти лысый, но зато невредный мужичок. Лобуса я не особенно боялся.

Зай-зай даже не ответил на приветствие. Он поднял на меня глаза, почти полностью скрытые нависшими бровями.

Повисло молчание. Как будто они ждали от меня первого слова. Наконец Лобус не выдержал и сказал:

– Плохи твои дела, двести восемнадцатый.

– А что случилось? – спросил я осторожно. Тут Зай-зай внезапно (я даже вздрогнул) стукнул ладонью по столу и сказал энергично:

– Ах ты сволочь! Зачем тебе понадобились документы из секретной части?

Видимо, такое заявление должно было меня смутить и морально обезоружить. Но так как никакого морального оружия у меня про запас и не было – я был готов ко всему – то я просто удивился.

– Мне? Я их не брал.

Зай-зай вперил в меня гневный взор. Молча. Лобус, не обладавший такой железной выдержкой, сказал устало и как-то брезгливо.

– Не надо, двести восемнадцатый. Документы вытащили двадцать восьмого числа. Ночью. Это установлено. Двадцать восьмого ночью ты лазил в административный корпус. Твои отпечатки нашли. Так что… не позорь общину.

Я слегка задохнулся от страха, звучало это действительно обличающе. Но тут же сообразил, что чушь, обвинение-то все равно истине не соответствует.

– Так я и не отпираюсь. Я действительно там был. Я лазил за сенсаром. Взял шесть пачек…

– Сенсар ты тоже взял, это известно, – подтвердил Лобус.

– Ну вот, – осмелел я. – А про документы первый раз слышу.

– Кто еще лазил за сенсаром? – спросил Зай-зай.

– Никто. Я был один.

– Ой, двести восемнадцатый, только не надо, – попросил Зай-зай. – Объясни в таком случае, каким образом ты дотянулся до окна.

На самом деле я встал на плечи Таро, и с него уже залез. Это был общепринятый способ, всем известный.